К девяти часам мы с Семеном были уже в мыле как загнанные лошади. В это момент приехал главный крокодил. Местные чучелки запрыгали вокруг него, засуетились. Полуторачасовое совещание переросло в ланч. Сеня увез крокодила в самый лучший кабак в округе. Через два часа Сеня вернулся сияющий как прожектор.
На стол он положил акт с самой главной подписью и сегодняшней датой.
— Да я тебя до дырок сейчас зацелую! — кинулся я к Сене.
— Но, но, но. Я не по этой теме! Ловкость рук и никакого мошенничества.
Семен засветился еще ярче.
Мы сдали объект на неделю раньше срока. Это была победа. Нас захлестнуло ликование. Мы качали Сеню на руках. Потом дали отбой по всей стройке. Я сунул водиле денег и отправил его в ресторан за едой и в магазин за выпивкой.
Люди сбежались со всей территории объекта и подъехали с базы. Погода была прекрасная, и мы вытащили столы на площадку перед штабом. На столы собрали все съестное и пригодное для питья, что смогли найти на объекте. Разнообразного спиртного оказалось подозрительно много. Работа на сегодня была отменена. Какая работа, если она закончена. Конечно, будет еще перерезание красной ленточки, речи местных шишек и таможенного начальства, фотографии в газетах, праздничный банкет. Но сегодня праздник наш, праздник трудяг, чьими усилиями строился этот комплекс. Сколько пота было пролито, сколько нервов было потрачено. А теперь подписан документ, которым признано, что работу мы закончили раньше срока. Будет еще установка всякого оборудования, пуско–наладка, завоз мебели и вешанье шторок, наконец, но наша часть уже готова.
Появился УАЗик пограничников. Приехал капитан Перепелкин, с ним появились двое пограничников один молоденький срочник, а второй явно контрактник, судя по возрасту.
— А ты как у нас‑то оказался? — встретил я Перепелкина.
— Да вы тут так орали в матюгальник свой и сигналили, что даже на пропускном пункте слышно было. Мне все равно в районный центр нужно было ехать, так я и заскочил по пути.
Нюх у Перепелкина на халявную жрачку и выпивку был отменный.
Перепелкина я тоже в свое время коррумпировал. Не столь радикально, как технадзора, но тоже весьма примечательным образом. С нашей помощью он получил капитанское звание и медальку, но не шоколадную, а настоящую.
Отношения с погранцами у нас складывались сложно. Им и так хватало местного населения с обеих сторон границы, которые упорно не хотели замечать полупрозрачную государственную границу. А тут еще мы со своей стройкой. Переговоры по рации, помехи в эфир от работы техники, периодические нарушения государственной границы нашими водилами и прочие косяки с нашей стороны.
В одну не самую прекрасную ночь Перепелкин, тогда еще старший лейтенант, приехал ругаться, прихватив с собой нашего нарушителя который умудрился свалить мусор в неположенном месте. Чумазый водила, перепуганный насмерть, бормотал что‑то про тормоза, отказ пневматики и еще что‑то. Но в тот самый момент, когда должна была восторжествовать справедливость и виновные должны были быть понести справедливую кару, мне позвонили мои охранцы с базы. Они жулика поймали.
Еще в начале строительства, для охраны базы мы наняли настоящих потомственных донских казаков из станицы Червонный лог. Ребята были надежные как скала, но при этом чрезмерно боевые и с таким горячим темпераментом, что рядом с ними можно было сгореть заживо. Больше всего я беспокоился за жулика, так как после воспитательных мер моих казачков, он мог лишиться здоровья в серьез и надолго. Воришек они подвешивали над вольером с собаками, засовывали в металлическую бочку и катали ее по территории базы, клали связанного в глубокую лужу, типа сам упал, когда сбежать хотел. Фантазия у них была на высоте. Еще они периодически находили бесхозных кур, гусей, поросят и прочую живность, которую из жалости сразу же отправляли на сковородку или в кастрюлю, что бы скотина не мучилась. Когда я заставал их с какой‑нибудь живность под мышкой, у меня постоянно в голове вплывала фраза: «Матка! Млеко, яйки. Шнеля, шнеля!!!».
В общем, если мне нужно было бы идти в разведку, брать в осаду город, освобождать Родину от врага, устроить тотальный геноцид в отдельно взятой местности, спасти человечество от инопланетных захватчиков, я бы первыми позвал с собой именно наших казачков.
Узнав, что мои казаки поймали жулика, я бросил Перепелкина вместе с виноватым водилой и поехал на базу. Перепелкин погнался за мной следом.
В помещении охраны нас дожидался зачуханый тип с мешком конопляных шишек! Шишки были просушены и готовы к употреблению. Вес мешка с марихуаной вызывал уважение. Перепелкин немедленно опознал в конопле отменную хохляцкую травку, а шаромыжника записал в контрабандисты–наркоторговцы. Для полноты картины должна была быть группа лиц по предварительному сговору, вооруженных и оказавших сопротивление пограничникам при задержании. Задержание злоумышленника он уже записал на свой счет.
Несознательный шаромыжник не вошел в положение Перепелкина и ушел в отрицалово. Он, оказывается, просто шел мимо базы, когда на него набросились мои головорезы, приняв за жулика укравшего мешок с каким‑то добром.
Перепелкину решили помочь. Сначала притащили обрез охотничьего ружья, из которого невозможно было стрелять и патроны к нему, а также старый японский карабин 1903 года выпуска в идеальном состоянии, но, как сказали казаки, к нему патронов вообще найти невозможно. Один шаг навстречу пожеланиям Перепелкина мы сделали.
Дело оставалось за малым: сделать группу лиц по предварительному сговору. Казаки притащили найденного вечером бесхозного теленка, который теперь пасся в складе столярных изделий. Притащили также трехлитровую банку молока. Молоко посолили и полили им гениталии шаромыжника. Теленка пустили к шаромыжнику. Бедный контрабандист так орал, что его, наверное, в Белгороде слышно было. После этого он вспомнил, что действительно с мешком конопли и оружием в руках пробирался после тщательной подготовки через Российско–Украинскую границу, но отстал от своих подельников и злонамеренно оказал вооруженное сопротивление пограничному пикету. А сейчас он готов стать на путь исправления и сотрудничества с администрацией. В порыве откровения он слил своих товарищей. Донельзя обдолбаных подельников контрабандиста мы нашли в соседнем поселке. Им уже было все равно кто они.
Казаки, расчувствовавшись, предложили Перепелкину прострелить живот или голову, для полноты картины. Но он скромно отказался. Но без ранений не обошлось. Один из наркоманов запнулся и столкнул Перепелкина с крыльца. Перепелкин разбил себе лоб и рассек бровь о металлическую урну. Налицо было нападение на представителя власти.
