— А если их того… снарядом там или еще чем прихлопнуло уже?
— Тогда кому-то не повезло! Все, ребятки, разговор окончен! Танк подъедет минут через двадцать или чуток позже. Как он выйдет на площадь — все мои предложения отменяются.
Бандиты понуро топают назад.
Проводив их взглядом, Трофим поворачивается ко мне:
— Не шибко ты их? Там же еще с полтыщи их точно есть!
— Может быть, и побольше, — разглядывая окна зданий в бинокль, отвечаю я. — Их всего около двух тысяч было, ведь так?
— Ну!
— На площади лежат сотни четыре, это уж как минимум. Да в казармах тоже сколько-то покосили. В лагере сотня, да смена ихняя… Полагаю, их существенно меньше уже осталось. Но уж точно — не пятьсот человек, сотен семь-восемь, я думаю…
— Командир! — снова окликает меня кто-то из бригадиров. — Ты глянь, опять бандюки парламентера прислали!
Помахивая в воздухе куском простыни, по плацу неторопливо идет человек. Он подходит ближе, и теперь уже можно рассмотреть его неплохую кожанку и модные брюки. На ногах гостя щегольские полуботинки. Правда, местами наряд запачкан пылью и штукатуркой, но все равно — контраст с предыдущими посланцами просто разительный.
— Грач — Шестьдесят четвертому!
— На связи.
— Вариант два! Как меня понял?
— Понял. Второй вариант. Жду команды.
— Сколько времени тебе нужно?
— Десять минут.
— Самовары проверил?
— Ребята доложили — все чисто. Хотя к стрельбе готовность полная. Через пять минут могли открыть огонь.
— Цели?
— Предположительно — те самые. Птица-говорун подсказала, что в штабе дежурили в основном минометчики. Во всяком случае, эти сумели бы выстрелить вовремя. Такой приказ у них был. Как мы и предполагали.
— Давай работай. Я тут резину потяну…
Тем временем новый парламентер подходит совсем близко. Его уже проверили и, ничего не найдя, проводили к нам.
— Что такое? — спрашиваю у щеголя. — Кто-то что-то позабыл?
— Вы командир этого… воинства?
— Считайте, что я.
Уж больно самоуверенно держится этот тип… Есть у него туз в рукаве, просто задницей чую! При последних словах все, кто был поблизости, нахмурились, но гостю это явно по барабану.
— Интересное у вас вооружение… где танки-то нарыли, уважаемый? Простите, но как вас звать-величать, я не в курсе…
— Майор Рыжов.
— Ну, про то, что вы из ФСБ, мне известно. Не ожидал, что в ваших заначках даже танки есть!
— Там много чего есть… Однако же вы ведь явно не об этом говорить пришли?
— Да. Вы правы, не об этом. Вы ведь не местный, так?
— Относительно. Но не из этого города, тут вы правы.
— Ага! А вот окружающие вас люди местные, я некоторых узнал. Вы не будете против, если они подойдут сюда? У меня секретов ни от кого нет.
По знаку Трофима бригадиры подходят ближе, окружая нас полукольцом.
— Ну? Мы вас слушаем?
— Майор, как много времени вам потребуется, чтобы отвести людей от казарм и других окруженных вами объектов?
— И с какого бодуна я это должен сделать?
Щеголь улыбается. Снисходительно-самодовольно.
— Я же ведь не просто так вас спросил — не местный ли вы! Вы наверняка уже в курсе, что часть семей этих вот… «товарищей» держат в городе?
— Всех держат в городе.
— Ну да, это я малость оговорился, — соглашается мой собеседник. — Я имею в виду тех, кто расположен около завода. Там еще поселочек есть рядышком…
— И про них я знаю.
— А про завод?
— А на фиг он мне уперся?
— Да вам-то он, понятное дело, что и не нужен вовсе! А вот нам…
— Короче, любезный! Время идет!
— Вы куда-то торопитесь?
— Я — нет. А вот у вас времени осталось не так уж и много!
— Это вы ошибаетесь… у меня времени предостаточно. Видите ли, майор, на заводе, точнее, на его подъездных путях, стоят цистерны.
— И что?
— Некоторые из них пустые, а вот в трех… там есть весьма неприятные вещи.
— А именно?
— Там хлор. И еще кое-что. Учтите, что насыпь по отношению к поселку стоит наверху. Так что, если с цистернами что-то произойдет… поселок станет большой братской могилой…
Зароптав, окружающие придвинулись ближе. Щеголь обеспокоенно поднял руки.
— Поверьте, от меня тут зависит совсем немного! Пульт управления (ага!) не в моих руках!
— Спокойно, ребята! — поворачиваюсь я к бригадирам. — Послушаем его…
— Вы оставляете на месте танки и тяжелое вооружение. Выходите за город. Тогда и поговорим. Те из вас, кто останется с танками, будут немедленно зачислены в ряды сил поддержания порядка. Таковы наши условия. Времени на размышление не даю, отвечать надо немедленно. Вы же не хотите, чтобы у кого-то там, — он кивает на казарму, — сдали нервы, и он случайно подал сигнал?
Отпускаю клавишу гарнитуры.
— Грач! Слышал меня?
— Слышал.
— Ну и?
— Мне хватило восьми минут, командир.
— Уверен?
— Гадом буду!
— Смотри!
— Шесть человек, радиостанция, даже две. Ракетница. И два килограмма тротила, заложенных под каждую цистерну. Все, как мы и думали.
— Один хрен. Действуй по плану!
— Добро…
Звук в наушнике пропал, будто бы обрезанный ножом. Быстрый взгляд вбок — там, у штабной радиостанции, засуетились радисты. Ага, стало быть, и им тоже прилетело…
Поворачиваюсь к парламентеру.
— И давно вы додумались до такого вот… страховочного полиса?
— Почти сразу. А что? Плохо придумано?
— Да нет… Придумано-то неплохо, только вот… стандартно и ожидаемо… Плохо у вас с фантазией, любезный!
— На вас хватит! — обиженно огрызается тот.
— Вы думаете? — оглядываюсь в сторону радистов и подзываю взмахом руки одного из них.
Придерживая на плече карабин, тот подбегает к нам.
— Как связь?
— Фигово! — машет он безнадежно рукой. — На всех диапазонах словно бы песок высыпали. Шорох такой, будто бы в ушах его лопатой разгребают!
— Знакомая картинка? — поворачиваюсь к парламентеру.
— Э-э-э… не совсем… не понимаю вас?
— А что тут понимать? «Грифон-ТС» собственной персоной! Ни сюда, ни отсюда ни один радиосигнал не пройдет! Так что отдать приказ своим подрывникам вам не удастся. Да и некому его отдавать… Парни уже из-под вагонов всю взрывчатку сняли.
Еще когда мы планировали всю эту авантюру, Грач выкатил из гаража на точке фургончик со всякой хитрой аппаратурой. Был там и этот полезный девайс. При его включении в радиусе нескольких десятков метров напрочь переставали работать любые передатчики. Прибор надежно перекрывал помехами диапазон аж до шести гигагерц! Так что передать отсюда какой-либо сигнал было делом безнадежным.
