Солдат продолжал корчиться на бетоне, не в силах вздохнуть.
Ботинок сержанта врезался ему в бок. Тело подбросило в воздух.
– Я буду пинать тебя, пока ты не сдохнешь, или пока не встанешь, – ботинок снова врезался в тело.
С мутными от боли глазами, Гутиерос с трудом встал на четвереньки, затем медленно поднялся. Его шатало, как пьяного. Взвод не дышал.
– Фамилия!
– Рядовой Гутиерос…
Кулак с хрустом ударил его под ребра. Рухнув на колени, солдат запузырил на губах кровавую слюну. Кнут справился с соринкой и теперь безмятежно смотрел вдаль.
– Когда отвечаешь старшему по званию, надо добавлять «сэр», – Мосол рывком за воротник поставил солдата на ноги. – Тебе ясно?
– Так точно, сэр! – прохрипел Гутиерос.
– Запомни: отныне ты будешь говорить, только когда я тебе разрешу. При любых обстоятельствах. Только я! Имя тебе – Молчун! – сержант вопросительно оглянулся на Кнута. Тот утвердительно кивнул.
– Так точно, сэр! – судорожно сглатывая, выдавил Гутиерос. Кровь из разбитого затылка заливала ему шею, просачивалась за воротник.
– Фамилия! – снова выкрикнул сержант в лицо Молчуну.
– Рядовой Молчун, сэр! – отчаянно выкрикнул тот.
– Встань в строй, солдат.
– Есть, сэр! – Молчуна подхватили под руки, чтобы не дать ему упасть.
– Сэр, ваше приказание выполнено! – вытянулся Мосол.
Штаб-сержант кивнул. Мосол прыгнул в строй, снова замер.
– Есть здесь еще попавшие в армию по ошибке? – спросил Кнут.
– Так точно, сэр! – Сергей вытянул руки по швам. На него удивленно оглядывались.
– Выйти из строя! Фамилия!
– Рядовой Петровский, сэр! – четко выкрикнул Сергей.
Кнут подошел ближе, остановился, медленно, сантиметр за сантиметром, как редкое насекомое, разглядывая Сергея.
Сергей старательно таращился в пустоту перед собой. Под мышками выступил холодный пот.
– Ты что, тупой, Петровский? – штаб-сержант склонил голову набок.
– Никак нет, сэр! – выкрикнул прямо ему в лицо Сергей.
– В твоем медицинском досье лежит положительное заключение от психиатра. Значит, ты действительно не тупой… – задумчиво продолжал Кнут.
– Тебя били, когда ты подписывал контракт? – внезапно спросил он.
– Никак нет, сэр! – озадаченный Сергей не успевал за ходом мысли сержанта.
– Тогда почему ты его подписал? – почти ласково спросил штаб-сержант.
– Обстоятельства вынудили, сэр!
– А сейчас, значит, они изменились… Так, так… – Кнут задумчиво покивал головой. – Ты, кажется, будешь большой занозой в моей заднице, умник…
– Никак нет, сэр! – Сергей напрягся в ожидании удара.
– Будешь, будешь… – штаб-сержант прочистил горло. Взвод замер.
– Мы сделаем так, – начал Кнут, глядя Сергею в глаза, – Ты быстренько сбегаешь в кадровый отдел – это недалеко, всего с километр, попросишь там для меня копию твоего контракта, принесешь ее мне и, если укажешь мне в нем пункт, согласно которому не можешь продолжать службу, ты сегодня же покинешь базу. А пока ты развлекаешься, мы со взводом восполним пробел в физическом воспитании. Рядовой Заноза, выполнять, бегом марш! – сержант перешел на крик.
– Есть, сэр! – Сергей сорвался с места и помчался через плац.
– Взвод! Упор лежа, принять! – раздалось за его спиной.
– Раз… Два… Три… – начали отсчитывать отжимания сержанты.
– Долбаный русский – прошипел кто-то в третьем отделении.
– Конец ему, суке, – отозвался кто-то рядом.
Сергей вырос на небольшой русскоязычной планете Новый Урал. Его мать – диспетчер космопорта – рано овдовела. Отец погиб во время пожара в лаборатории научно-исследовательской компании, когда Сергею шел десятый год. Денег по страховке, отложенных матерью, едва хватило на обучение в рамках социальной программы в одном из непрестижных колледжей Екатерининска. В колледже Сергей изучал системы управления нейросетями – основным видом современных компьютерных коммуникаций. Денег отчаянно не хватало. Еще в школе он начал подрабатывать по вечерам, помогая выносить и грузить мусор в одном из недорогих баров по соседству. В колледже смог устроиться на временную работу в библиотеку, где занимался составлением каталогов, писал аннотации к книгам, программировал поисковую систему. К концу третьего курса, Сергей все активней начал применять знания по будущей специальности, участвовал в реорганизации информационной сети колледжа, за что получил благодарность попечительского совета и прибавку к скудной стипендии. Будущая специальность ему нравилась. Нейросети представляли собой причудливый симбиоз из квазиживых тканей и электрических коммуникаций. Передача данных по ним осуществлялась под управлением нервных центров, распределявших нагрузку, определяющих приоритетность и интенсивность потоков. Настройка и управление нейросети требовали не только хороших знаний, но и быстрой реакции, хорошо развитой интуиции. Нейросетевые администраторы были широко востребованы практически на всех планетах Империи, их постоянно не хватало.
Планета Новый Урал не считалась богатой. Ее население численностью около ста миллионов человек, преимущественно славянского происхождения, зарабатывало тем, что продавало знания. Довольно неплохой бизнес для потомков горьких пьяниц и казнокрадов, разбазаривших несколько веков назад крупнейшую земную империю. Сотни тысяч выходцев с провинциальных планет ежегодно приезжали поступать в платные колледжи Нового Урала. Местные расценки за обучение были значительно ниже, чем на центральных планетах, а образование, полученное в русском колледже, признавалось и неплохо котировалось по всей Империи. Стимулируя развитие единственно значимой отрасли планеты, правительство финансировало ряд социальных программ, позволявших собственной молодежи получать образование если и не бесплатно, то значительно дешевле, чем для иностранцев. Выпускников с Нового Урала можно было встретить в любом уголке Империи, но особенно часто и охотно их брали на работу крупные корпорации с окраинных планет. Стоили новоуральские специалисты относительно недорого и часто соглашались работать за умеренную плату там, куда никакими посулами не затянешь жителя цивилизованных миров.
На четвертом курсе в жизнь Сергея пришла Катя. Не избалованный женским вниманием, обычно сторонящийся более богатых однокашников, Сергей не сразу понял, что стройная, обладающая непередаваемым обаянием Катя не просто шутит с ним в студенческой столовой, она откровенно ищет его внимания. Их роман начался мгновенно и, как снежный ком с горы, покатился, стремительно набирая обороты. Катя влекла Сергея. Влекла физически. Она обладала какой-то невероятной, просто необъяснимой сексуальной привлекательностью. Сергей ехал на встречу с ней после работы, они встречались в небольших уютных ресторанчиках, ели острое мясо, запивая его местным сухим вином, танцевали, ходили на спектакли заезжих театральных трупп. Взявшись за руки, подолгу бродили по вечернему Екатерининску. И любили друг друга. Жадно, ненасытно, как будто делали это в последний раз. Они могли делать это в гостинице, в общежитии у Сергея, на летнем пляже, в ночном сквере, везде. Энергия и изобретательность Кати били через край. Сергей пил ее как вино, дышал ею, как воздухом. Они не говорили о любви – они просто были вместе и не представляли, как смогут провести друг без друга хотя бы день.
