Глава 3
Медвежуть
Проводник с командиром пока не расходились во мнениях: железная дорога служила ориентиром, вокруг нее на многие километры тянулись разрушенные корпуса предприятий, пустые и неприветливые, как и всё вокруг. Но в промзоне – особенно, потому что нечем поживиться даже монстрам. Заводские столовые опустели в первые дни, больше никакой пищи в округе не осталось.
Путь был прямым и однообразным, только в одном месте командир, сверившись с дозиметром, приказал идти в обход; пришлось лезть по скользким плитам, иногда съезжая назад, рискуя порвать химзащиту о выступающие железные прутья. Ноги как будто онемели, от непривычно большой нагрузки – вот он, дальний-то поход! – и от холода. У Дениса еще оставались силы: удобные лямки рюкзака почти не натирали плечи – кто-то очень хорошо продумал его устройство и правильно расположил в нем груз. Глюк, подгоняемый крупногабаритным молчаливым штрафником, замыкающим отряд, шел медленно, с его стороны постоянно слышалось тихое недовольное бормотание, предположительно в адрес командира. Кого тут еще можно было таким матом крыть?
Глюк явно затаил обиду. Если выражаться цивилизованно, то называлось бы именно так, вот только цивилизация к бывшему наркоторговцу имела весьма отдаленное отношение. Это Доронин понял еще на станции, а теперь лишь утвердился во мнении, но считал, что парень небесполезен в отряде. Злость – она в бою еще пригодится. И тут главное проследить, чтоб ствол оружия был направлен в нужную сторону. Ну, на то он и поставлен командиром над наполовину разбойничьей шайкой, наполовину сталкерской вольницей. И из этого странного набора может получиться хорошая ударная группа. Он скосил глаза на проводника. Интересно, понимает ли Мухин, что разведывательный отряд даже таким малым числом способен нанести урон его родному бункеру? Эх, не удалось разузнать о намерениях у руководства Альянса… Информация была довольно куцей: идти, куда покажут, любыми средствами заставить открыть ворота и проникнуть внутрь. Дальше – по ситуации. Понадеялись на его чутье, и не зря, надо сказать… Опыт у Доронина был, людей он считывал мгновенно, как насквозь видел. И почему-то проводник не казался опасным, он тоже выполнял чей-то приказ. Только вот чей? Кто послал человека пробираться в одиночку через кишащие мутантами пустоши, зачем? Заранее зная, что метрополитен обитаем, что там выжили люди и сохранились технологии. Неужели такая нехватка в боеприпасах, что человека погнали за сорок верст, и это по прямой, а на деле – намного больше! И самое интересное – тот пошел! Разумнее было послать такой же отряд… Значит, людей в бункере маловато осталось. Или снарядить группу – слишком дорогое удовольствие. Ну-ну… Они б еще почтового голубя отправили!
Белый снег вокруг не был запятнан следами, только проталины у основания стен чернели в темноте. Денис старался ступать на протоптанную впереди идущими дорожку, но идти стало намного труднее. Садист Дредд не давал отдыха. Бег уже давно перешел в быстрый шаг, отряд опасно растянулся, спина Ильи маячила перед глазами размытым серым пятном. Нумизмата-Нарбекова опознать было нетрудно, не один раз ходили с ним на поверхность, и эту походку вразвалочку Денис еще помнил. Здоровяк из бывших заключенных шел позади, тоже ни с кем не спутаешь. Денис ускорил шаг, чтобы рассмотреть остальных. СВД за спиной Кирилла служила хорошим опознавательным знаком, а вот отличать Вируса-Сафроненко от второго наемника он еще не научился, разве что по голосу. На проводнике была «химза» поновее, а командир… Наверное, командиров делают из какого-то особо прочного материала, потому что признаков усталости Доронин не выказывал. Никаких. Хоть и садист, но сам как из железа сделан, или виду не подает. Глюк опять куда-то подевался. И охота ему по целине нетронутой снег протаптывать! Будто не в разведку, а в обычную ходку отправился. Так далеко в промзону не забирался, наверное, еще ни один бауманский сталкер, поэтому осуждать Глюка Денис не мог: был бы посмелее и менее дисциплинирован – сам первый побежал бы глядеть, что там за покосившимися стенами и обрушенными крышами цехов и складов. Командир осматривал окрестности и, кажется, все-таки решил поискать место для стоянки. Иначе скоро отряд загнется от обезвоживания – холод давно был забыт, и по спине текли струйки пота, а ноги заплетались. Мышцы размякли, и еле вытягивали стопы из неглубокого снега. А уж какая участь досталась «первопроходцам», об этом Денис старался не думать.
– Стой!
Сафроненко упал на колени, картинно изображая целование земли. Под общий хохот еще и завалился на бок, дрыгнув напоследок ногой.
Он устал не меньше остальных, если не больше. Для Валентина Доронина этот марш-бросок был не первым, но командиру всегда во много раз труднее. Потому что он должен не только выбирать безопасный путь, но еще и опасаться нападения со стороны «своих». Нет своих в таком походе. Душой человека завладевает страх, он не доверяет никому, и с самого дна души поднимаются взбаламученные опасностью первобытные инстинкты. Он сам превращался в животное, чтобы слышать этот атавистический зов, который проведет сквозь опасности пути. Но командир при этом обязан хоть немного оставаться человеком. И думать не только о себе, но и о тех, кто вместе с ним преодолевает препятствия, несет на себе необходимую огневую мощь. Без этих людей задание не выполнить, их надо беречь. И бояться. Каждый из них способен выстрелить в спину. Просто от страха или от сознания собственной правоты, если ему покажется, что лучше знает дорогу. Или ему почудится, что командир не прав. У них в руках оружие, и черт знает, каким образом они решат его применить.
В который уже раз оглядев вверенный ему отряд, Доронин убедился в безопасности, по крайней мере, троих: проводника, Пищухина, в котором еще жив дух первооткрывателя новых земель, подавляющий даже самосохранение, и Глюка, ненависть и раздражение которого сосредоточены сейчас на одном конкретном человеке. А ненавидеть двоих он просто не в состоянии, не та душевная организация и уровень интеллекта. Даже нанятые за патроны сталкеры в любой момент могут устроить подлянку, просто покинув отряд. Чего тогда ждать от остальных?
Но он согласился на эти условия. Не потому, что приказ исходил с самого верха, и не потому, что доплата за вредность полагается, – рутина заела. Скучно стало жить на пятом десятке: тоннели шагами измерять да топтаться вокруг станций: шаг вправо, шаг влево. Оглядываться было не на что – если с ним случится такая неприятность умереть, темная берлога в арке на Семеновской быстро обретет нового хозяина. Ходят же другие сталкеры за МКАД, и ему охота поглядеть. А что отряд разношерстный, так это не беда, можно навести порядок. Правда, не все дойдут до цели, но когда они все-то доходили? Чудес не бывает.
