Цезарь, с поразительной легкостью вращая своим мечом, сделал длинный выпад, нанося удар по ногам Лекса. Тот от неожиданности отскочил назад, едва увернувшись.
Цезарь перестал улыбаться: теперь на его лице застыло неприятно хищное выражение.
Очень скоро Лекс понял, что противник силен — во всяком случае, для него. Даже чересчур силен.
Он едва успевал уворачиваться от разрезающего воздух серо-голубого клинка, который налетал на него отовсюду и жил, похоже, собственной жизнью: круговые удары, тычки, резкие выпады следовали один за другим с немыслимой скоростью, и от серьезных последствий Лекса спасала только быстрая реакция.
…как это там… придержать тень… нанести поражение, используя дух Пустоты… вот спасибо, очень помогает… вот Эмпузов старикашка, как прыгает…
Цезарь двигался очень быстро и, похоже, совершенно не уставал: Лекс тоже не задыхался, однако никак не мог понять, на чем может подловить шустрого старикашку.
…что там Учитель еще говорил… голос — живая вещь… кажется… придержи подушку… н-да.
Скоро Лекс уловил, что Цезарь с ним просто играет — он явно был абсолютно уверен в своей силе; заметил Лекс и особенность его стиля — глубокие выпады и работа по ногам — почему-то.
…выпад — выпрямился, выпад — выпрямился… ладно, хоть я и дилетант, но…
Лекс на секунду замер — и ударил Цезаря взглядом, в один миг увидав всю его злобу, и страх, и усталость, и сожаление о будущем… зависть и потерявшуюся нежность — изломанную и скрученную в тугую молнию заботой о многих и многих.
Цезарь дрогнул, однако все-таки начал делать выпад, но в этот момент Лекс собрал силу — отовсюду — и выдохнул ее в грозном (как он надеялся) крике.
— Йо-о!..
Удар Цезаря не достиг цели: он отскочил назад, выпрямился, и тут Лекс, рванувшись вперед, сделал глубокий выпад — и неожиданно изящным огасуми рассек противника снизу вверх — от паха, до грудины.
Цезарь удивленно посмотрел вниз, на мгновенно пропитавшиеся кровью белые одежды, а Лекс, продолжая выполнять кусочек полузабытого комплекса, отступил — и акцентированным йока-до снес ему голову.
Напрочь.
Стук-стук-стук. Стук — шмяк.
Голова Цезаря упала на пол и откатилась в сторону, а тело с выпущенными кишками рухнуло на колени и повалилось на бок.
Иппон.
Пусть неуклюже, зато надежно.
Вернулись звуки.
— О!.. — с энтузиазмом заорал Фритигерн и зааплодировал. — Не ожидал, Волк! Ты, оказывается…
Грохот — не очень долгий, но сильный: Лекс отскочил назад, инстинктивно пытаясь добраться до Марсии, прикрыть ее, но девушку держал на руках Урс, и с ней было все в порядке — наверное, обычный обморок; Лекс обернулся — примипилы лежали в разнообразных позах на полу, а Галлиена и Фритигерна не было и в помине.
Эрген. Да, мой господин… они подняли оружие. Понятно.
Тут мысли Лекса расползлись в разные стороны, окутались пряной зеленью, потом повернули вспять, ударили в глаза — нашлось место и бревну, и соринке, — потолок опасно накренился, и затылку стало тепло.
Дальше небо просветлело до степени невидимости звезд.
…и между этими звездами двигались странные тени — хотя какие же тени могут быть в пустоте? — а там была пустота, полная и беспощадная, которая случается после того, как не споешь чужую песню или спалишь собственный холст… и рукописи тоже здорово, кстати, горят, — особенно на снегу: они чернеют, покрывая копотью чистоту — и опять-таки пустоту — замершей и замерзшей белизны, и уже ничего не остается на ней, кроме эха и воспоминаний о том, что случится… но корабль, одинокий корабль, в экипаж которого ты записался по собственной воле, продолжает свой полет, вспарывая спекшийся снег, разрезая слипшийся лед, пробивая затвердевшую пустоту — в поисках добычи, затерявшейся где-то рядом, в надежде встретить любовь, мимо которой еще не прошел… бесконечные поля искрящегося под далекими звездами снега, бескрайние просторы звездных истоптанных Охотниками полей…
Лекс рассматривал потолок, вспоминая, где и когда он видел вон то пятнышко и вон ту трещинку… нет, это не трещинка, а паутинка: помнится, он в свое время еще немало удивлялся тому, что даже на военных кораблях могут заводиться пауки.
— Мой господин…
Лекс закрыл глаза.
…и голос тоже знакомый…
Разжмурился.
— Мой господин…
Нет, точно знакомый голос — правда, почему-то шепелявый.
Лекс сфокусировал взгляд — Ниелло! Только побитый сильно.
— Где я?.. — спросил он с некоторым трудом.
— На крейсере «Сиванар Эфит-Лутс». Через час мы стартуем к Забдицении — там теперь резиденция Проконсула.
— Что… что со мной?..
— В вас стреляли, мой господин. Ничего страшного, легкая контузия. Смешно сказать — осколок мрамора.
— Это кто же меня так?
— Помните, был такой Ставрий…
— Чего ж не помнить… Был?
— Лапиф и фериаты. Ничего не осталось. Предатель, сволочь. А второй, какой-то фрументарий, скрылся, — скривил рот Ниелло, и Лекс увидел, что у центуриона не хватает двух клыков.
Ниелло перехватил его взгляд и усмехнулся:
— Тоже ничего страшного. Они были искусственные. Примипилы их на всякий случай… изъяли. Точнее, только один: второй я все-таки использовал. Новые еще не успел вставить.
— Ага, — несколько невпопад сказал Лекс и огляделся.
…ну да, медотсек крейсера… тут я, помню, лежал, когда проходил курс всякой там гипноиндукции в самом начале… и гипнотренажеры потом. Ставрий, говоришь… то-то он мне не нравился…
Коротко прошипела открываемая дверь. Лекс не успел повернуть голову, как ему на лоб легла прохладная ладонь.
Марсия…
— Девочка моя… — прошептал Лекс: она была такая красивая, что у него сладко заныло что-то внутри.
— Тише, тише, тебе надо полежать…
— Я так соскучился…
Снова прошипела дверь: Ниелло удалился восвояси.
— …нет, подожди… ты пока слабый…
— Я слабый? Да я сейчас…
Она засмеялась — серебро и свежесть утра — и высвободилась.
— Нет, правда, подожди… у нас еще много дел.
— Каких еще дел?..
— Милый, не надо… успеем… нас там ждут…
— Кому неймется?
— Магистр-экит Охотников и Проконсул.
Лекс выпустил ее.
— Ну вот, начинается… Чего им надо?
— Предстоит официальная церемония избрания тебя Цезарем. Собираются все лояльные новому главе Республики высшие должностные лица.
Лекс нахмурился.
— Вот так, сразу — Цезарем? — проворчал он.
— Время не ждет, милый. Церийцы предъявили ультиматум, и государство не может оставаться без лидера. Тем более что в Республике идет брожение — Сенат поднимает мятеж, опираясь на верные ему воинские части, а тут еще в некоторых районах начинают бунтовать сервы и перегрины. Почему-то Проконсул считает, что ты с этой напастью можешь быстро справиться…
