— Какая сволочь стреляла?!!! — подскочил он.
— Так, Лихо, успокойся. — Я придержал его. — Ты какой реакции от них ожидал?
— Нет, — он продолжал вырываться. — Кто эта падла?!!!
— Шо-о-о-о?!!! — взревел обиженный Микола. — Ты кого, нехристь немытая, падлой назвал?!!! Я тебя сейчас пополам порву…
Микола пошел в нашу сторону, по дороге снимая пулемет и разгрузку. Тот факт, что Лихо выжил после попадания из крупнокалиберника, Миколу, видимо, не смущал. Лихо вырвался из моего захвата. По ходу — будет драка…
— Лихо, друг мой, а ну марш вниз!!! — Возле выхода из подземелья сидел Баюн и щурился от солнца.
— Не лезь, хвостатый.
— Давай вниз, — не обратив внимания на оскорбление, повторил Баюн, — это приказ Кощея.
Лихо сплюнул и, тихо матерясь, пошел вниз.
— Удачи, капитан, — махнул хвостом Кот и исчез вслед за Одноглазым.
— Это что было?! — прошептал Микола.
— Микола, расслабься. Пошли, все расскажу. Может, мозги на место встанут.
Рассказали парням обо всех приключениях. Особенно подробно выспрашивал нас румын. Перекусили, чем осталось. Бойцы времени не теряли, осмотрели верхнюю часть замка и нашли америкосовкий склад с боеприпасами. Так что обратно мы пошли хоть и с пиндосовскими стволами, но патронов у нас было, как у дурака махорки.
А дальше… Дальше было возращение к Барону… доклад… отчеты… аресты… пытки… особисты… медики…
Докладами и отчетами все могло и завершиться. Но у Барона, что называется, «протекло». И «протекло», как на грех, «наверх». А там все, кто «любил» и «уважал» нашего генерала, с большим интересом ознакомились с нашими опусами. В опусах они поняли главное: задание «партии и правительства» — не выполнено! Румын фактически не осмотрел замок. Мы практически замок не уничтожили. Как такие «враги народа» могут служить в разведке?! Гнать их нужно поганой метлой. Но гнать не далеко, а до бруствера. Чтобы расстрелять в назидание другим. Но перед расстрелом выяснить: а не был ли срыв операции прямым указанием генерал-лейтенанта Ивлева?! Да, точно, был! Нужно только «Уральцев» как следует «расспросить».
На второй день следствия нас «расспрашивало» по три оперативника на одного «врага народа». Вдвоем, как показал день первый, не справлялись. В день первый восемь оперативников были отправлены в госпиталь с тяжкими телесными повреждениями. А не нужно было нам сообщать, что нам при любом раскладе «вышка». Что терять смертникам?!
А Барон делал все возможное, чтобы вытащить нас «с того света». И, кажется, вытащил…
— Капитан Трофимов, я вас в третий раз спрашиваю, вы будете отвечать?
Я вернулся в реальность. Бегемотик наклонился ко мне и внимательно на меня смотрел.
— Извините, Бога ради, — ответил я, — задумался. Повторите, пожалуйста, вопрос.
Бегемотик покряхтел, нахмурился, но вопрос повторил:
— Вы продолжаете утверждать, что невыполнение задания командования было вызвано боестолкновением с вампиром графом Владом Дракулой и его войском, а избежать гибели вам позволило своевременное вмешательство героев народных сказок?
— Ну-у-у-у, как-то так, — промямлил я и посмотрел на Барона. Он чуть кивнул, одобряя мой ответ.
— Значит, продолжаете утверждать, — перебил меня медик.
Я снова глянул на Барона, сидевшего у стены. Он сидел, развалившись, и хитро поглядывал на особиста. А особист, судя по всему, сильно нервничал из-за безмятежного вида Барона. Весь вид Ивлева говорил о том, что он сделал все, что необходимо для достижения нужного ему результата. И этот результат, скорее всего, не соответствовал ожиданиям оппонентов.
— Товарищ генерал-майор, — обратился к Ивлеву председатель комиссии, — у вас есть вопросы?
— Нет, — улыбнулся Барон. — У меня есть дополнение. Во-первых, арест капитана Зеймовича был необоснованным. Его поведение было спровоцировано вами, а если вспомнить про психологическую усталость и недавно перенесенную операцию, это нетрудно было сделать…
Бегемотик после упоминания про Зяму поморщился и потрогал синяк под глазом. Когда особисты по итогам наших «подвигов» совместно с психиатрами начали следствие, на Зяму они навалились особенно сильно. Первое время он только смеялся и посылал их в известном направлении, но на третий день он не выдержал и нанес следственной комиссии «телесные повреждения средней степени тяжести», за что был помещен под арест. Вот только «фонарь» под глазом психиатра на средние телесники не тянет. Максимум — «побои»…
— Во-вторых, — продолжал Ивлев, — я считаю, что обследование моих подчиненных было проведено ненадлежащим образом. Не был рассмотрен вопрос о возможном воздействии на них низкочастотным излучением, которое американцы начали активно практиковать и передавать эти приборы своим союзникам…
— Дмитрий Михайлович, — перебил Барона председатель комиссии, — мы же обо всем договорились…
Услышав про договоренность, особист начал судорожно вертеть головой. Не ожидал, гаденыш, что его обскачут на финише. Небось, и расстрельную команду уже сформировал. А вот хренушки! Дураки неподсудны! Однако и Барон, судя по реакции медиков, начал выходить за рамки «сценария». Ладно, будем посмотреть. Ивлев всегда славился непредсказуемыми ходами.
— Понимаете, уважаемый, — улыбнулся Барон своей самой гнусной улыбкой. Обычно после таких улыбок его собеседнику оставалось жить очень недолго. — Я смог дозвониться до профессора Черепанова и описать ему сложившуюся ситуацию…
«Так, а Череп уже стал профессором! Интересно, а в звании он вырос? Судя по погрустневшим (а местами и побледневшим) лицам комиссии, появление этого субъекта не только не вписывается в их планы, но и пугает».
— …и он как профессионал очень заинтересовался этим делом. Тем более, и Трофимову, и Сунгатову допуск давал именно он.
— Вы предлагаете отложить заседание? — с надеждой спросил Бегемотик.
— Нет, — отрезал Барон. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Я предлагаю пригласить сюда генерал-лейтенанта медицинской службы профессора Черепанова, дабы он озвучил свое заключение. Череп! — рявкнул в сторону двери Барон. — Заходи. Публика у твоих ног!
— Что, в конце концов, происходит? — наконец-то поинтересовался особист.
— Следствие, суд и казнь, — тоном людоеда ответил Барон. — Забейся в угол, гнида, и не отсвечивай.
— Но я попросил бы… — договорить особист не успел: в дверь вошел Череп, и все вытянулись по стойке смирно. Генерал как-никак, хоть и медик.
— Михалыч, что-то нервный ты стал. Пора тебе лечиться электричеством, — тоном удава Каа, зашедшего в гости к бандерлогам, сообщил Череп Барону. Потом оглядел присутствующих и поздоровался: — Мое почтение, коллеги, — это комиссии. — Господа офицеры, — это нам с особистом. — Прошу всех садиться.
