— Испания, а надо меньше дорогой коньяк пить да сигары курить, а больше времени проводить в поле, на свежем воздухе! — отмахнувшись от Испанца, ответил я.
— Хочешь сказать, что весь твой опыт — это ваши интернатовские игры в войнушку? Пейнтбол, страйкбол и прочие военно-патриотические игрища?
— Ага! — Я заметил картонный ящик, который лежал на полу, прикрытый бушлатом.
— Ну а как же вид крови? Где ты успел привыкнуть убивать людей? — не унимался Испанец, продолжая допрос. — Только на войне можно безнаказанно убивать людей. Именно поэтому боевой опыт так и важен. У человека снимается блок в голове, поэтому он убивает спокойно, не мучаясь угрызениями совести.
— Тю! Так с этим все просто! Вчера — расстреляли колонну злодеев, позавчера — схлестнулись с басмачами, которые везли камуфляжные костюмы из магазина Векшина. А до этого ездили с братьями Патроховыми пацанов из плена вызволять, там, считай тоже пришлось кровушку пустить. Вот тебе и практика! — Я вытащил нож и вспорол крышку коробки. Внутри оказались бутылки с элитным алкоголем, банки с красной икрой и несколько коробок с сигарами — видимо, экипаж «бардака» успел где-то устроить мародерку.
— А до этого ты кого-нибудь убивал? — вцепившись в меня взглядом, спросил Испанец. — Обычно люди «ломаются» через несколько дней после первого убийства. Они же себя сами изнутри «выедают», мучаются. А ты — молодцом!
— Убивал. Мог бы и напрямую спросить, а не устраивать здесь игры разума. У меня, Испания, есть свое персональное кладбище! — коротко ответил я, подвигая ногой коробку с трофеем к Испанцу. — Кажется, это по твоей части?
— Ё-мое! — удивленно присвистнул Испанец, увидев содержимое коробки. — Коньяк! Виски! Текила! Ух ты! Джонни Уокер Блу Лейбл! Иди сюда, — Испанец выхватил бутылку виски и тут же открыл ее. Поискав взглядом, он увидел лежащий на полу армейский котелок и, схватив его, вылил в него содержимое бутылки.
Прильнув губами к котелку, Испанец сделал большой глоток и блаженно откинулся на жестком кресле.
— Вот это я понимаю сервис! — Испанец протянул мне котелок: — Пей!
Честно говоря, я виски не очень люблю. А если уж быть до конца честным, я его вообще не люблю! Уж лучше коньяк или водка, ну если совсем пить нечего, то и текила сойдет, но никак не виски. Но отказываться тоже не хотелось — проще сейчас выпить, чем объяснять Испанцу, почему я не хочу пить виски, ведь потом он разрядится получасовой лекцией о традициях алкоголя.
Отхлебнув небольшой глоток из котелка, я тут же закусил выпитое виски красной икрой. Испанец осуждающе посмотрел на меня, но ничего не сказал, а протянул котелок Остапу.
— Фу, какой дрянной самогон! Мой кум и то лучше делает! — крякнув, сказал Остап, тем не менее умудрился за один раз ополовинить содержимое котелка.
— ЧТО?! САМОГОН?! — как раненый носорог, взревел Испанец. — Ничего вы не понимаете в культуре распития элитных спиртных напитков! Отдай сюда! — Испанец вырвал из рук Остапа котелок и обнял его, как любимое дитя.
Я протянул Остапу открытую банку икры и найденную в ящике пластиковую ложку. Водитель отмахнулся от ложки, а содержимое банки высыпал себе в рот и проглотил в один присест. Видя такое дело, я открыл еще несколько банок с икрой и протянул их мужикам. Остап взял свою банку и в один глоток уничтожил ее содержимое. Испанец от своей порции надменно отмахнулся, пробурчав при этом, что, дескать, односолодовый виски закусывают только плебеи. Тоже мне аристократ выискался!
Бум! Бум! По броне «бардака» застучали редкие удары.
— Что это? — недоуменно спросил Испанец, вжимая голову в плечи.
— Камни с крыш домов по нам бросают. Минуту назад бутылку с бензином кинули, но она упала впереди машины, — меланхолично ответил Остап. Было видно, что виски его забрало и он немного осоловел от выпитого.
— Может, по ним из «крупняка» пройтись? — спросил Испанец, вертя ручки наводки башенного пулемета «КПВТ».
— Ошалел! Это же наши! — с укором произнес я.
— С чего это ты решил?
— Как с чего? Если по городу движется броневик, над которым развевается зеленый флаг ислама, то все, кто кидают в него камни и бутылки с зажигательной смесью, — наши! — объяснил я Испанцу прописную истину.
— Так давай флаг этот снимем на фиг! Не хватало, чтобы нас по ошибке свои же превратили в шашлык!
— Я тебе сниму! — крикнул я, видя, что Испанец, собирается открыть люк и вылезти наружу. — Хочешь, чтобы на ближайшем «блоке» вместо камня в нас граната из «Мухи» прилетела?!
Испанец отдернул руку от ручки люка и принялся маленькими глотками уничтожать содержимое котелка. Как бы он не напился в «зюзю»!
— Анархист, прием! Прием! — раздался в рации голос Енота. — Мы на месте! Прием!
— Енот, Анархист на связи! Что у вас? Прием!
— Сорок «пряников» в корзине! Всего десять «корзин»! Прием!
— «Корзины» большие? Прием!
— Шесть больших и четыре маленькие. Прием!
— Организуйте наблюдение за «ниточкой», что возле вас вьется! Прием! — Из сообщения Енота я понял, что он привел с собой сорок бойцов и в их распоряжении шесть грузовиков и четыре легковушки.
— Здесь товарищи хотят с нами вместе порыбачить, но только у них удочек нет. Просят помочь с удочками! Можно поделится? Прием!
— А что это за рыбаки? И где они собираются рыбачить? Прием!
— На выезде из города, где пруд с решетками! Рыбаки местные, вы их знаете! Прием!
— Делись! — сказал я, разрешая Еноту отдать часть трофейного оружия для кого-то отряда, который задумал штурмовать Керченскую исправительную колонию.
«Бардак» ехал по улицам города, которые были заполнены людьми. Над городом висели клубы дыма, а в воздухе слышались звуки стрельбы и частых взрывов. Бронемашина объезжала разбитые машины и поваленные столбы. Люди, стоящие на улицах, провожали наш броневик ненавидящим взглядом. «Бардак» проехал вдоль набережной речки, закованной в бетонный канал, и, перевалив через мост, уперся в толпу людей, стоявших плотной группой. По броне тут же заколотили чем-то железным.
— Сдавай назад, — сказал я Остапу, видя, что толпа настроена очень агрессивно — по броне стучали кто чем мог: палками, костылями, в ход пошли даже кирпичи! — Объедем через другой мост.
«Бардак» вернулся назад и, перемахнув через небольшой мост, поехал вдоль домов, окна которых зияли пустыми провалами. Одна из пятиэтажек горела, пожар разгорелся не на шутку — огнем была объята большая часть дома. Когда машина объехала горящий дом, то впереди открылась широкая улица Пирогова. На улице было многолюдно, и чем ближе к кольцу, переходившему в улицу Чкалова, тем больше было народа. Мне было видно, что улицу Чкалова перекрывал БТР. Перед бронетранспортером люди стояли сплошной стеной.
