– Здравствуйте… – замялся я, но Прутнев меня понял и представился сам:
– Михаил Иванович Прутнев. Ну а должность моя тебе должна быть известна. Она обозначена в твоем удостоверении, – усмехнулся он.
– Здравствуй, Михаил Иванович, – кивнул Громов. – А мне сказали, что тебя нет в школе.
– Только приехал с полигона, – пожал тот плечами. – Не успел войти, как Степан доложил, что вы здесь… вот и поспешил застать, пока не уехали. Так чего вы хотели, Федор Георгиевич, Кирилл?
– Михаил… – укоризненно взглянул на него Федор Георгиевич, и тот развел руками:
– Ладно-ладно. Согласен обойтись без пустопорожнего трепа. Но я удивлен. Вы все-таки решили свои разногласия с Георгием Дмитриевичем?
– Хм. Я вам не мешаю, нет? – поинтересовался я.
– Извини, Кирилл… – опомнился дядя Федор. – Я, честно говоря, не думал, что придется так скоро говорить об этом, но недавние события и твое в них участие изменили мою точку зрения.
– Вашу… или вашу? – протянул я только для того, чтобы заполнить паузу в речи Громова.
– Мою личную точку зрения, – резко кивнул он. – Отец будет против, но это уже не его дело… Хватит. Итак… Михаил, просвети нашего юного друга, о чем идет речь.
– С радостью, – невозмутимо ответствовал тот и, повернувшись ко мне, заговорил: – Как ты знаешь, Кирилл, в нашем государстве существует довольно большое количество различных неформальных, полуформальных и официальных объединений. Эдаких «клубов по интересам». Опричники, государственники, военные клубы, собрания аграрников и промышленников, союзы родов, в конце концов… Так вот, у нас, эфирников, тоже есть такой клуб, последним главой которого являлся твой дед по матери Никита Силыч Скуратов-Бельский. Глыба! Один из десяти официально признанных грандов в стране. Сильнейший из них… по крайней мере, о других ярых-грандах мне ничего не известно… А я, знаешь ли, волей-неволей обязан знать обо всех сильных эфирниках. Должность «кадровика» обязывает…
– Хм. Кажется, сейчас я услышу предложение, от которого не смогу отказаться, – я вздохнул.
– Угадал, – улыбнулся Прутнев. – Не знаю, чем руководствовался Георгий Дмитриевич, да простит меня его сын, пряча тебя от нашего «клуба», но ситуация эта совершенно неприемлема. Нас слишком мало, чтобы клуб мог позволить себе такое транжирство… Особенно в свете событий, происшедших со Скуратовым-Бельским и твоими родителями.
– Говорите так, словно я какой-то ресурс… – нахмурился я, стараясь не выпадать из роли.
– Все мы своего рода ресурсы, Кирилл, – развел руками Прутнев. – И ты, и я, и даже боярин Громов. Исключений нет.
– Что, и государь? – прищурился я.
– Хм… в каком-то смысле, – глянув на старательно прячущего ухмылку Громова-младшего, медленно проговорил Прутнев. Запнулся. – А ты умнее, чем я думал, Кирилл Николаевич.
В ответ я только пожал плечами.
– Миша, не крути, скинь парню устав этого вашего клуба – и пусть изучает. Он, как ты верно заметил, не дурак и выгоду свою видит. – Последние слова Федор Георгиевич произнес с отчетливой иронией в голосе.
Прутнев взглянул на наследника рода Громовых и, хмыкнув, кивнул. Мол, как скажешь…
– Ладно. Так и поступим… Но имей в виду, Кирилл, эта информация закрытая. То есть о существовании клуба знает очень узкий круг людей. Тот же Федор Георгиевич, например, осведомлен только благодаря тому, что его младший брат был членом клуба, а Георгий Дмитриевич когда-то курировал нашу безопасность. Понятно?
– Комнатный боярин курировал безопасность какого-то неформального клуба? – удивленно протянул я. – Однако.
– Хм. Ну, опричников, положим, тоже государственным учреждением никак не назовешь, и тем не менее… Кроме того, как ты думаешь, почему ни один из государей никогда не проходил испытаний на владение стихиями? Ну, если отбросить официальную версию, что подобные сведения о правящей фамилии являются коронной тайной… – вопросом на вопрос ответил Прутнев, но, по моему взгляду поняв, что я впервые слышу о таком казусе, вздохнул. – Род Рюриковичей, к твоему сведению, наследственные эфирники. А государь – новик, при существующем в нашем обществе культе личной силы довольно странное сочетание, согласись? Стоит ли удивляться, что комнатный боярин курирует безопасность клуба, чей костяк составляют члены правящего рода? И когда я говорил «отбросить» версию коронной тайны – это не значит, что на нее действительно можно наплевать. Понятно?
Твою дивизию… Только немыслимым усилием воли мне удалось удержать себя в узде и не выматериться вслух. Наследственный эфирник всегда слабосилок?! Тогда… многое становится понятнее.
– Разумеется. А Бестужевы в курсе существования клуба? – поинтересовался я, убедившись, что ничем не выдал своего волнения.
– Хм… Нет. Им известно то же, что и большинству, – на секунду задумавшись, ответил Прутнев.
– Гдовицкой? – Я ведь с тебя не слезу.
– Член клуба, в ранге подмастерья, – ответил вместо Прутнева Громов.
– Поня-атно. Скажите, а клуб был в курсе затеи моего отца и боярина Бестужева насчет школы?
– Еще бы! Там такой скандал был, что вся Москва была в курсе, – усмехнулся Прутнев, но, бросив короткий взгляд на Громова, тут же стер улыбку с лица и отговорился: – Впрочем, Федор Георгиевич знает о тех событиях куда больше… так что лучше расспроси его.
– Да уж. Лучше, если эту историю ты услышишь от меня, чем от кого-то еще. По крайней мере, обещаю, что никаких домыслов и фантазий в моем рассказе не будет, – кивнул Громов.
Ну-ну. Сделаю вид, что верю. Вообще надо разбираться с этими тайнами мадридского двора, а то чувствую, не будет мне покоя… и вылезет в будущем какая-то бяка. Оно мне надо?
Я отвлекся от размышлений на вибрацию браслета, куда Прутнев скинул обещанный устав, и, не став сразу его просматривать, поднял взгляд на автора послания.
– Если у меня возникнут какие-то вопросы, могу я связаться с вами, Михаил Иванович?
– Можешь, – кивнул тот и нахмурился. – Но на твои вопросы может ответить и Гдовицкой.
– Я ведь больше не живу в Беседах, – пожал я плечами. – Да и отвлекать начальника службы безопасности боярина Громова от служебных обязанностей…
– Понятно. Согласен, – медленно проговорил Прутнев, бросив короткий взгляд на спокойного, словно слон, Федора Георгиевича. О да, он все правильно понимает. Конфликт обязательств, штука такая…
Мы вышли на порог школы и, пропустив мимо компанию сосредоточенно-серьезных учеников, двинулись к дожидающемуся джипу.
