Колесить по сельским районам здесь теперь будет затруднительно.
– Какие у вас огромные арбузы!
– Это не арбузы, это виноград.
– А какие у вас большие кабачки!
– Это не кабачки, это горох.
– А как у вас соловей заливается!
– Это не соловей, а счетчик Гейгера.
Чернобыльский юмор
До вечера подготавливали технику и вооружение, ночью все неплохо отоспались, и в путь двинулись на рассвете.
Времена беспросветной нищеты, когда на весь отряд было полтора автомата, ушли безвозвратно. Впереди колонны шел бронетранспортер, вооруженный автоматической пушкой, – в нем расположились Чижов с Синельниковым, Бакаевым и Тюриным. Там кто-то постоянно торчал в люке с вытаращенными глазами и биноклем наготове – не допускал нежелательных встреч. За бронетранспортером шел танк. С ним все просто – остался все тот же мрачный экипаж. Следом тащилась самоходка. В ней помимо Тохи собралось немало народу: в кормовом отсеке вместе с ним засели Лысый и Юлька, в командном расположились Егорыч, Рощин и Онищенко. Замыкал колонну специальный грузовик со снарядами. За рулем там Тарас, вместе с ним пацан и старуха. Ну и кошка Приблуда тоже при них – за бабкой она бегала не хуже преданной собачонки. Атомный снаряд, кстати, не с ними – его загрузили в отсек самоходки. Где-то рядом, за стеночкой лежит… греет экипаж рентгенами…
Вот такое получилось у них войско…
Тоха сейчас выглядел как герой голливудского боевика. Камуфляж, бронежилет, поверх него разгрузочный жилет, набитый магазинами и гранатами. На поясе кобура с пистолетом и ножны с чуть ли не самурайским мечом – этот внушительный тесак скромняга Чижов упрямо называл боевым ножом (хорошо, хоть не перочинным). На коленях покоился черный автомат с подствольным гранатометом, рядом на скамье лежала каска, то и дело норовящая упасть из-за тряски.
Н-да… дожился… в таком прикиде трудно будет доказывать, что ты пацифист. Хотя все познается в сравнении – субтильная Юлька на себя навесила в два раза больше железа. Видимо, с детства мечтала грыжу заработать…
Ехать было скучно – самоходка не имеет ничего общего с туристическим автобусом. Обзора никакого – окон ведь не предусмотрено. Тоха попытался было выбраться на броню или хотя бы постоять, высунувшись из люка по плечи, но быстро отказался от этой неудачной идеи – танк и бронетранспортер оставляли за собой пыльную пелену: подставлять под это грязное марево лицо было неразумно. Хорошо, хоть дождик не так давно прошел – без него и внутри несладко сидеть было бы.
Тоха от скуки готов был даже с Лысым или Юлькой пообщаться, но как-то не тянет – под ухом грохочет мощный дизель. Подремать тоже не подремлешь. Как в стальную бочку заперт… Просветы бывали при остановке колонны – когда экипаж Чижова замечал впереди что-то подозрительное. Случалось это частенько – свинки сегодня заметно активизировались. Рощин хмурился все больше и больше: наверное, заподозрил, что начинается стадия зачистки сельской местности. Логично – ведь города, даже мелкие, они сейчас объезжают десятой дорогой. Раньше можно было часами гонять по таким грунтовкам, не заметив присутствия этих уродов, а сейчас вдруг все изменилось… На бронетранспортере еще вчера догадались нанести тот же номер, что и на броне свинок, – издалека он теперь мог сойти за свою машину, чем и пользовались, гоняя его разведать обстановку. Если свинки засекут пушку, пусть даже с большой дистанции ее заприметят, то за своих уже не примут: такой техники у них точно нет. По крайней мере, никто до сих пор у них столь тяжелой артиллерии не замечал.
Тоха в минуты остановок выбирался на броню, разминал суставы, жадно прислушиваясь к переговорам мужиков. Интересно ведь было – что вокруг происходит. А иногда и красочные зрелища доставались. Однажды, на пересечении с такой же грунтовкой, обнаружили следы боя: закопченный бронетранспортер с сорванной башней; жестоко изрешеченный КамАЗ под разодранным желтым тентом опрокинулся набок; в зеленом овсе, куда ни глянь, виднеются продолговатые кочки тел свинок. Тохе даже запах сгоревшего пороха померещился – слишком уж свежо все это выглядело.
Онищенко с Синим, изучив следы, пришли к выводу, что здесь, скорее всего, поработало возимое орудие, возможно, противотанковое. Гусеничной техники у «партизан» не было – на каком-то грузовике и легковушках укатили; гильзы остались лишь от автоматов и пулеметов: от пушки или затерялись, или вообще применялась безгильзовая система. Тоха теперь нападения подобных «мстителей» сильно не опасался – максимум подобьют головной БТР из-за нехорошего номера. Вряд ли тронут такую красивую самоходку – значит, Тоха не пострадает. А вот Рощин обеспокоился: небось понял, что рисовать столь опасные цифры была не самая лучшая идея. Прокололся он на этот раз со своим замыслом. Повторилась недавняя история, когда на КамАЗе трофейном колесили, в итоге докатавшись до неприятностей.
Весело светило солнышко, уверенно поднимаясь к зениту, траки выбивали пыль из грунта богом забытых проселочных дорог, рычали двигатели, Юльку начало укачивать. Придется ей на следующей остановке покормить придорожные кусты – меньше надо было трескать за завтраком. Вроде маленькая, а жрет побольше Тохи. Может, ее солитер изнутри гложет – вот оттого и психованная?
Цепь Тохиных размышлений прервал грохот пулеметной очереди. Самоходка резко остановилась, захлопали открывающиеся люки. Юлька, мгновенно позабыв про желудочные проблемы, взлетела вверх воздушным шариком, еще не до конца выбравшись на броню, придавила спусковой крючок автомата, торопясь побыстрее разрядить магазин куда-то в небеса – лишь бы сделать вид, что она здесь самая крутая.
Тохе выбираться следом не хотелось, но из теоретической подготовки он хорошо запомнил, что шкура у самоходки крепка только на вид, а на деле спасает лишь от затупившегося консервного ножа в руках рахитичного младенца. Бронетранспортер свинок одной очередью из автоматической пушки наделает в корпусе множество отверстий, густо нафаршировав тела экипажа раскаленными осколками брони и снарядов. И ничего ты против этого не сделаешь.
Вывалившись из люка, Тоха поспешно спрыгнул вниз, едва при этом не поломав ноги – угодил в кротовую кочку на обочине. Вспомнив про каску, едва не выругался, но возвращаться за ней не стал – вокруг стреляли уже нешуточно. Слева опушка леса, поросшая кустарником, справа поле чахлых злаков, – кинулся к лесу. В зарослях остановился, развернулся, присел на колено, потянул предохранитель вниз. Вот же дурак – мечтал тогда, у моста, поучаствовать в бою. Вот и домечтался… дебил…
