Убедившись, что охранники на верхних палубах перебиты, Вэйань послал в «балалайки» отряда приказ выступать. Для тех, кто затылочных чипов не имел, сержанты продублировали команду голосом. Волонтеры, многие из которых уже почти достигли корабля, тоже вступили в бой.
Солдаты, оборонявшие «Куэн Као», на нападение отреагировали оперативно и умно. На открытые пространства больше не совались, а постарались сконцентрировать силы на корме. В редких хлопьях тумана, еще скрывавших атомоход, начали вспыхивать огоньки автоматных выстрелов. По вездеходам дали залп из подствольных гранатометов, и одна машина тут же сгорела, несмотря на маневренность и скорость.
– Пошли! – вставая, Вебер поманил машиниста за собой. – Наш выход.
Впервые он участвовал не в уличной драке или перестрелке с деревенскими – в настоящем бою. Вместе с десятом других безов выскочив из-за низкорослого холма, Митяй припустил так, что ноги начало сводить, а дыхание чуть не остановилось. Стараясь не обращать внимания на боль, он бежал, слыша вокруг себя тяжелый, надрывный хрип остальных. Тахир был где-то рядом, но паренек не вертел головой, чтобы ненароком не сверзиться в каменный мешок со сверкающей водой. Их тут было в достатке – только успевай перепрыгивать.
Митяй бежал, придерживая на груди «коловорот», сделанный, казалось, из свинца. Бежал, жадно ловя ветер раскрытым ртом. Бежал, стараясь смотреть под ноги, а не вперед и вверх, на приближающуюся стену красного корабельного борта. Оттуда стреляли всё чаще, хоть по большей части и по тайгинцам, но мгновенная смерть в любую секунду могла прижужжать и за ним. Или за Варей, наступавшей на пятки…
В голове остались лишь несколько ярких пятен, имевших сейчас значение. Атомоход впереди, лужи внизу, метелка за спиной. Остальное – визг пуль по камням, крики раненых, фырчанье вездеходов и приказы в наушниках словно обесценились, превратившись в декорации. Всё это – ерунда. Главное – добежать, уцелеть и прикрыть бесценное.
Старшаки рычали, когда девка пришла к холму, где собрался отряд. Смотрели злобно, поговаривали про приметы. Когда убедились, что действительно собралась идти, выгнали взашей, заставили вернуться в лагерь. Догадывались, что улизнет из-под присмотра Лексеича, ворчали. На Митяя все косились, но приковать непоседу наручниками приказа не поступало, да и в ссору вступать охотников не нашлось.
И вот теперь она бежала по камням сразу за пареньком, дыша ровно и чисто. Быстро бежала, прытко, на зависть нескольким отставшим. В нужный момент пригибалась, косулей перемахивала заводи, которые сам Митяй предпочитал обогнуть. Лицо метелки раскраснелось, волосы выбились из-под платка и капюшона, и парень вдруг почувствовал совершенно непрошеное волнение.
– Сюда! – Тахир взял правее, Митяй метнулся за ним.
До корабля оставалось каких-то сорок-пятьдесят метров, и теперь автоматы защитников ухали куда громче и злее.
– Прячься! – рявкнул на девку Митяй, скатываясь в каменистый окоп.
Перевел дыхание, силясь избавиться от навязчивого стука в ушах. Поднял «Коловрат», наводя на пандус-трап, ведущий в недра атомохода. Над трансформированным куском борта нависали громады летательных аппаратов.
Митяй сделал несколько выстрелов. Не в цель, а чтобы снять напряжение и привыкнуть к оружию, бьющемуся в руках. Звука пальбы почти не услышал из-за гула крови, но отлетевшие гильзы доказали – работает машинка…
Варя приказ послушно исполнила, прыгая следом и затихая. Ну какого черта она вообще поперлась?! Эх, странная девка, надо было силой в лагере оставить. Хоть бы и связанной. Теперь вот приглядывай, а вдруг пуля шальная…
Откуда-то из-за спин продолжали бить снайперы, в числе которых оказался и наемник. Метко валят, молодцы. С этой дистанции Митяй хорошо видел, как на мостиках и балконах ледокола падают люди.
«Кроты» тем временем входили на трап, прячась от пуль за его невысокими бортами. Несколько человек, явно не ожидавших от «сектантов» такого активного сопротивления, повернули назад. Двоих, кто не сделал этого по-тихому, юркнув в складки местности, Тахир расстрелял на месте. Остальные, уже охваченные лихорадкой боя, даже не заметили новых потерь.
Для безов, не имевших встроенных в глаза экранов, сержанты Вэйаня дублировали команды голосом:
– Не лезть, мясо входит первым! Окопаться и ждать остальных. Жданов, откатись, мудак, рано… Сейчас они поднимаются в корабль, за ними первая группа наших. Снайперы, группа прикрытия, огонь по вертолетам! Бить по пилотам и обслуге, не давать взлетать!
Стоя на бронированном мостике атомохода, Цикл наблюдал за начавшимся сражением. В отполированной личине наномаски отражалось оконное стекло, в стекле – зеркальная маска старшего «брата-месяца».
Он не спешил уходить, до мелочей просчитав свои возможности и оставшееся от побега время. Нападение произошло раньше, чем можно было предсказать, тут его подловили, почти застали врасплох. Но теперь, когда противник на виду и открыл лицо, можно хладнокровно оценить ситуацию. «Куэн Као» по сути – плавающий город. Точнее, когда-то плававший. Но от того, что ледокол сел на берег, он не перестал быть настоящим лабиринтом, миновать который наскоком не выйдет. Вскрывать внутренние двери, да еще и под огнем охранников, – дело нелегкое…
Как ни прискорбно, но трансформированная часть станции, превращенная в трап больше трех лет назад, сыграла братству дурную службу. Сейчас по ней уже поднимались первые противники, исчезая внутри корабля. Вскоре поднимутся и остальные – еще несколько минут назад командующий приказал оставить первый шлюз без боя. Ничего не поделать…
Цикл никогда не злился на неизбежное, еще в юности научившись принимать самые неприятные ситуации без лишней траты нервов. Трансформация кормы атомохода была именно такой неизбежностью – не оставляющей выбора, а оттого освобождающей и от бесполезных сомнений. В свое время старший «брат-месяц» изучил горы корабельной документации. Старательно, до последней страницы, как делал всё в своей жизни. И пришел к непростому решению, навсегда превратив «Куэн Као» в стационарную базу. В регионе постоянных землетрясений и плавающего ландшафта это было единственным шансом сохранить корабль с пробоиной в днище. Даже несмотря на предупреждения Февраля, что на обратное превращение в судно сил реактора уже не хватит…
Высокий мужчина в красном плаще до пят и маске, напоминающей забрало космического шлема, вернулся к приборной панели.
Вооруженный автоматом крепыш у дверей проводил его взглядом, но даже не шелохнулся. Нервничает солдат, сразу видно, но не морщится, даже когда в эфир поступают данные о новых потерях. А еще ему интересно, прямо до одури. Оно и понятно – ситуация внештатная. Впервые за годы контракта наниматель позволил dd попасть во внутренние помещения, доступ в которые имели только «братья».
