Пока я рассматривал всё своё хозяйство, мы подошли к стоящим впереди всех полукругом гномьим и людским старейшинам, которые довольно улыбались. Впрочем, улыбки цвели везде, и я с каким-то внутренним трепетом понял, что, по крайней мере, большая часть из них была адресована мне. Какое-то странное и до сих пор неизведанное мной чувство наполнило меня, сердце в груди забилось сильнее и комок подкатил к горлу. Я судорожно улыбался и махал всем рукой, пока мы не подошли к старейшинам.
Вперёд вышли Дарин и Роик, синхронно поднявшие руки вверх. Сразу же наступила тишина.
— Тан Максимильян, — начал гном и замолчал.
— Барон Максимильян, — тут же произнёс Роик и тоже замолк.
— Мы приветствуем возвращение своего тана и хотим преподнести ему подарок, — Дарин прервался, давая слово человеку.
— Мы приветствуем своего господина и хотим преподнести ему подарок, — тут же продолжил тот.
Из-за их спин появились гном и человек с небольшими квадратными деревянными ящичками в руках, чуть ли не парадным шагом приблизились ко мне и остановились по бокам, повернувшись лицом к своим руководителям. Дарин и Роик, торжественно глядя на меня, открыли крышки ларцов, и я увидел два лежавших на мягких подушечках небольших ключа, сделанных из золота и украшенных изумрудами. Достав их, они протянули мне каждый свой и почти синхронно произнесли:
— Прими от нас ключи от города, который ждёт величие.
«Тут города-то никакого нет ещё, — несмотря на нахлынувшие на меня чувства, во мне очнулся циник, — и хрен его знает, будет ли вообще». Пришлось шикнуть на этого поганца, чтобы не портить людям праздник, к которому они явно давно готовились. Я, неожиданно для всех — да и для себя самого, честно говоря — опустился на одно колено, по толпе пронёсся удивлённый шепоток, который, впрочем, затих сразу, как только я заговорил.
— Принимаю и горжусь, — произнёс я, взяв ключи обе в руки и поднимаясь на ноги. Правда, едва глянув на них, я чуть снова не упал на землю, захлебнувшись хохотом, и только силой огромных усилий мне удалось удержаться от столь неподобающего обстановке поведения. Утробно закашлявшись, чтобы скрыть смех, я ещё раз глянул на ключи: на подарке гномов из изумрудов был выложен герб в виде молота, а на изделии, которое передали мне люди, сверкая, красовался серп.
«И настал коммунизм во всём мире, — в голове моей вертелись абсолютно несерьёзные, несмотря на торжественность момента, ассоциации, — вот бы вожди пролетариата порадовались!».
Дальнейшее я воспринимал, как одну сплошную круговерть. Поскольку день моего прибытия общим решением Совета старейшин был объявлен выходным, то не удивительно, что сразу появилось вино, которое селяне делали из ягод, заиграла музыка и всё селение рассыпалось на несколько танцплощадок с расставленными вокруг них столами с едой и старательно наяривающими мелодии музыкантами. Я старательно не пил протягиваемые мне со всех сторон кубки с вином, просто делая вид, что пригубливаю из них. С алкоголем я не сильно дружил вообще, а в этот день просто победило здравомыслие: если бы я даже просто прихлёбывал из каждого кубка, то день для меня закончился бы очень быстро.
А так, погуляв среди веселящегося народа, я тихо выманил из толпы орка, которого перестали сторониться, и принялся вытрясать из него информацию обо всём, произошедшем в долине за время моего отсутствие. Закончив с ним, я нашёл Дарина и, сообщив, что завтра с утра жду всех у себя на совет, ушёл домой.
Утро сразу напомнило мне, что я не в столице. Скребущиеся под половицами мыши, а также крики домашней птицы и скота пробудили меня ото сна. Открыв один глаз, я вяло посмотрел в мутное окно. «Надо бы попытаться какое-никакое стекло сделать, — подумалось мне при виде слюдяных пластинок. — Правда, всё, что я помню из необходимых компонентов — это чистый песок. Вот блин, и почему я химию нормально не учил?». Злость на себя, а также на то, сколько всего полезного можно было бы сделать, помни я, из чего делаются многие достижения нашей цивилизации, ни к чему не привела, кроме того, что я уже знал, больше ничего в голову не приходило. Придётся осуществлять только ранее задуманное, построить самогонный аппарат, изготовить бумагу, пеньку, а также механический молот и пресс — это всё, о чём я имел более или менее осмысленное представление, вплоть до циклов и технологии производства. Сейчас у меня, наконец, появилось свободное время, без суетливой каждодневной беготни, и можно было попробовать воплотить идеи в жизнь.
Сон окончательно улетучился, и я решил вставать. К тому же обоняние подсказало мне, что Рози приготовила завтрак.
— Господин барон, — вдова вошла в комнату, услышав, что я встал и застилаю кровать, — я вам говорила, что сама всё сделаю, вы бы позавтракали лучше, а то на улице вас уже дожидаются.
— Как, уже?! — обалдел я. — Так, давай зови всех сюда, и приготовь, пожалуйста, завтрак на всех.
— У меня уже всё готово, — с гордостью ответила она. — Вы садитесь за стол, а я их приведу.
Спокойно вздохнув, я уселся в своё кресло. Хоть от вида и запаха выставленных на стол кушаний у меня и текли слюнки, но я старательно сдерживался, пока в дом не вошли все старейшины.
— Думаю, никто не будет возражать, если вместо обычного заседания мы проведём совместный завтрак? — спросил я у них. Раздался гул довольных голосов, и некоторые стали занимать свои места, кто-то пошёл за стульями. Рози тем временем принялась выставлять на стол дополнительные приборы. Минут через пять за столом разместились все, и тишину нарушали только звяканье ножей, вилок и только оживлённое чавканье.
— Кто первый начинает, я или вы? — я, почесав живот, довольно откинулся на спинку своего кресла.
— Думаю, имеет смысл начать нам, поскольку и рассказывать-то, в общем, нечего, — Атор оглянулся на своих соседей и те поощрительно ему кивнули. — Всё идёт по плану: сеем, садим, выращиваем, растим.
— Как кочевники себя ведут? — поинтересовался я.
— Пару раз пытались напасть, но дружина быстро их разогнала, — ответил один из людских старост.
Тут заскрипела дверь, и все повернулись на звук. В дом вошли Рон, Загиял и Ур'такал, которые, увидев у меня столько народу, остановились, а шаман вопросительно на меня посмотрел.
— Присоединяйтесь, — я махнул рукой и встал из-за стола уступая им место. Передислоцировавшись на кровать, я добавил: — Как раз моя очередь рассказывать про поездку в столицу, если что, поправите или дополните.
Телохранители уселись за стол и накинулись на то, что к тому времени не успели разорить старейшины. А те, в свою очередь, кратко ввели меня в курс дела. В принципе, рассказывать действительно было нечего, жизнь в посёлке продолжалась и без моего присутствия. После их рассказа настала моя очередь. Я, тщательно отсеивая то, о чём повествовать ни в коем случае не следовало — хотя бы о ликвидации отряда инквизиции и ликвидации гильдий убийц — распространялся о путешествии. Особенное оживление у старейшин вызвал, конечно, рассказ о дуэли, они удивлённо переглядывались и восхищённо смотрели на меня, хотя я постарался описать всё вкратце и без подробностей. Заставили их задуматься предложения таронцев и маркиза, напугали покушения на меня, организованные гномами, так что, когда я закончил, в комнате наступила тишина.
