Кто-то из оставшихся в живых юнцов щелкнул лезвием большого складного ножа, но прежде чем он успел сделать еще одно движение, его с разорванной грудью отбросило назад, и он, врезавшись в Леону, сбил ее с ног. Упав, она почувствовала на лице чужую кровь.
Леона видела, как Лэмберт, вскочив на сиденье, побежал по нему к центру вагона, непрерывной пальбой пытаясь отвлечь убийцу на себя. Расстреляв патроны, он быстро перезарядил пистолет.
— Сюда, ублюдок! — закричал он. — Сейчас ты у меня попляшешь! Прямо здесь!
Что-то заметив, Джерри выстрелил в темноту. Мелькавшие огни обозначили неясную фигуру, образованную перемежавшимися полосками света и тьмы. Она надвигалась на Лэмберта. Он снова начал стрелять, но пули, высекая искры, рикошетом отскакивали от чего-то, напоминающего доспехи. ,
— Леона! — закричал Лэмберт, — немедленно уходи! Уходи отсюда!
Она наконец освободились от тела, придавившего ее к полу, и, отерев с лица кровь, поднялась на ноги.
— Бегите! — крикнула она пассажирам, сбившимся в кучу в углу салона. — Живо! В соседний вагон!
Уводя убийцу от Леоны, Лэмберт опять начал стрельбу, которая, как ему было уже ясно, не производила ровным счетом никакого эффекта. Он нащупал ручку двери в следующий вагон и повернул ее. Дверь не открылась. Джерри навалился, но, видимо, дверь заклинило. Отступать было некуда.
Истратив последний патрон, Лэмберт отбросил бесполезный пистолет и вдруг заметил на полу большую заточенную отвертку. Он схватил ее и с диким воплем прыгнул вперед.
— Пошевеливайтесь! — кричала в это время Леона в соседнем вагоне; с револьвером в руке она оттесняла людей как можно дальше от места убийства. Охваченные паникой, пассажиры метались из стороны в сторону, как стадо баранов. Окна светились огнями переполненной платформы, проносящейся мимо — поезд мчался, не сбавляя скорости. Леона с проклятием расталкивала кричащих в истерике людей, пытаясь добраться до стоп-крана.
— Полиция! — срывающимся голосом твердила она. — Прочь с дороги!
Наконец ей удалось дотянуться до рычага, и она рванула его вниз. Поезд резко затормозил, люди повалились друг на друга, и двери автоматически открылись.
— Выходите! Быстрее! — подгоняла Леона.
Никто не заставил повторять себе дважды. Люди спрыгивали на узкую пешеходную дорожку, перебегали на второй путь и бежали по туннелю к следующей станции, свет которой маячил ярдах в ста впереди. Прежде чем покинуть вагон, Леона удостоверилась, что в ием никого не осталось. Спрыгнув, она побежала вслед за остальными, как вдруг резко остановилась и оглянулась назад. Рыдания душили ее, слезы катились по щекам.
— Джерри! — только и смогла прошептать она.
Решение было принято мгновенно. Леона повернула назад и, взяв обеими руками револьвер, подошла к открытой двери вагона. В висках у нее стучало, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она увидела Джерри Лэмберта, слабо освещенного тусклыми лампочками, горящими на стенах туннеля. Страшно изувеченный, он свешивался с верхнего поручня.
— О, господи, только не это… — тихо простонала Леона, отказываясь верить своим глазам. Потом ее охватила страшная паника, и она бросилась бежать — прямо туда, где затаился Хищник.
От удара при столкновении с чем-то невидимым, но твердым, она чуть не потеряла сознание. Тут же сильные когтистые пальцы, сомкнувшись на ее горле, легко подняли ее. Леона дико закричала, извиваясь и молотя руками и ногами по воздуху. Невыносимый кошмар, призрак, зловеще мерцающий в темноте, лишил ее сознания.
Датчики боевого шлема тут же обследовали в инфракрасных лучах трепыхающееся человеческое тело и передали на дисплей изображение внутренних органов, показали лихорадочную работу сердца, расширение и сжатие легких. Кроме того, Хищник увидел еще и маленький голубой комочек в области живота, свидетельствующий о наличии внутри другого живого существа.
Хищник ослабил хватку, позволив Леоне коснуться ступнями земли, и отпустил ее совсем. Она повалилась на бок и осталась недвижима. Да, из нее получился бы прекрасный трофей, подумал Хищник. Она боец, какие редко встречаются. Но вскоре она принесет детеныша, а охотничья этика запрещает убивать беременных: так было решено на родине Хищника в целях сохранения поголовья дичи.
Хищник оставил существо неподвижно лежать на рельсах, повернулся и снова вошел в вагон, чтобы собрать богатый урожай трофеев.
Автомобиль Хэрригана яростно взвизгнул тормозами возле станции подземки, где уже скопилось с десяток патрульных полицейских машин и карет «скорой помощи», осветивших всю округу своими фиолетовыми мигалками. Хэрриган распахнул дверцу, выскочил из машины и помчался к станции, распихав по пути группу репортеров, среди которых был и Тони Поуп, задавший ему в спину вопросы о «линчевателе». Дорогу Хэрригану преградил Хайнеманн со свитой помощников.
— Это ужасно, Майк! — сказал он, лицо его исказилось гримасой боли. — У меня в голове не укладывается, как это так — вагон растерзанных людей… Я обязан сделать заявление для прессы… — Хайнеманн с опаской взглянул в сторону репортеров: он совершенно растерялся. — Помоги мне!
— Пусть твой дружок Киз все им объяснит, — зло посоветовал ему Хэрриган.
— Его нет нигде, — ответил Хайнеманн. — Целая оперативная группа во главе с ним исчезла, будто растворилась в воздухе. — Он схватил Хэрригана за руку и крепко сжал ее. — Что мне сказать им, Майк?
— Расскажи о нашей совместной дружной работе. Хэрриган стряхнул его руку и поспешил навстречу санитарам с носилками, появившимся у выхода со станции. На носилках лежала Леона Кэнтрелл.
— Как она? — озабоченно спросил Хэрриган.
— Ее жизнь вне опасности, но она в глубоком шоке, — ответил один из санитаров.
Над Леоной склонился врач со стетоскопом, соединенным с чувствительным датчиком, к которому по бокам были приделаны маленькие ручки. Он стал водить прибором по ее телу.
— Просматриваются сердечные тона эмбриона, — объявил врач. — Эта женщина беременна. Срочно везите ее в окружной госпиталь.
Санитары подхватили носилки и втолкнули их в стоящую рядом машину. Хэрриган дождался, пока они уедут, и торопливо спустился на станцию, запруженную полицейскими чинами, сотрудниками транспортной полиции, судебно-медицинскими экспертами и санитарами «скорой помощи».
Его взгляд остановился на подогнанном к платформе вагоне: часть крыши было содрана и сверху зияла огромная дыра. Местами металл был оплавлен, местами его рваные края указывали на взрыв; в разбитые окна были видны свисающие с поручней освежеванные трупы. Все вокруг было залито кровью. С минуту Хэрриган не мог прийти в себя. Он смотрел на этот вагон остекленевшим, исполненным невыразимого ужаса взглядом и не мог унять сотрясавшую его дрожь.
