Вот так так. Это что, связано с Биессой?..
— Послушай, — Лекс решил сменить тему, — а когда, говоришь, будет эта самая церемония?..
— Через девять дней.
— Ага. Да, вот еще что… не нашли моего лапифа? Ну, того, который тебя в Мерагете спас…
— Которого ты послал за мной?
— Ну да.
— Я не знаю. Урс что-то такое говорил… мельком. Кажется, робота не могут найти… что-то там с транспонаторами, психоматрицами и так далее. Впрочем, сейчас он больше озабочен тем, как обеспечить нашу безопасность на Забдицении: Урс сказал, что, по слухам, там в Заповеднике прячется большое количество отборных головорезов из числа сторонников Сената. — Марсия зябко передернула плечами: Лекс понял, что вспоминать Заповедник ей тяжело. — И вообще, — добавила она, — оказывается, и «УниВеСтелл», и «Метакортекс» занимались какими-то странными вещами. Кажется, там сплошные шпионы и тайны…
— Церийцы?
— Не знаю, об этом-надо спрашивать у Урса… и Ниелло. Она снова зябко передернулась. Лекс погладил ее по бедру.
«Метакортекс», понимаешь… где это я слышал?.. а еще там были «гребаные сквозняки»…
— Да, вот еще… слушай, а где мои приятели-Охотники? Марсия недоуменно посмотрела на него.
— Какие приятели?
— Ну, те, которые были в аудиенц-зале… когда я убил Цезаря, — неловко произнес Лекс и отвел глаза.
Марсия молчала.
Лекс посмотрел на нее и увидел, что на лице девушки застыло странное выражение — озабоченность пополам с испугом.
— Что такое?..
— Милый, тебя ранили перед аудиенц-залом, — сказала Марсия напряженным голосом. — А Цезарь погиб, когда попытался бежать на одном из «кентавров» — его сбили с «Сиванар Эфит-Лутса» уже над планетой…
— Что-о?..
Лекс закрыл глаза.
…что ж, вполне может статься, что оно так и есть… и никакому Цезарю я голову не сносил… и Галлиена с Фритигерном там не было… раз Марсия говорит… действительно, все эти мечи помнятся как в тумане…
— Ладно. — Он посмотрел на Марсию. — Кажется, я того… и вправду переутомился. Но сейчас мне точно лучше.
Она неуверенно улыбнулась.
— Лучше, лучше, — заверил Лекс и обхватил ее за талию. — Можешь поверить…
Она снова улыбнулась, медленно опустила веки и потянулась к нему полуоткрытыми губами…эх ты, ну как же все-таки вкусно…
Прошипела открываемая дверь.
— Аве, Цезарь, — услышал Лекс скрипучий голос Ардариха. — Звездные Охотники приветствуют тебя. «Сиванар Эфит-Лутс» готов к старту.
…и будет нам медовый месяц, подумал Лекс, целуя влажные губы, розовеющие скулы и зеленые глаза Марсии, и проведем мы его прямо на звездном снегу…
Для оживления пейзажа.
…потянулся, пробуя новые мышцы — ничего, сгодится… хотя надо бы, пожалуй, еще поднабрать массы…
Но в целом это тело вполне работоспособно — вон, Ляля не даст соврать… крепко спит, хорошая моя; впрочем, после таких трудов неокрепший девичий организм должен отдыхать.
Я открыл окно — март выдался холодным, и снег искрился на солнце совсем по-зимнему. С девятнадцатого этажа общаги люди казались очень маленькими: они не смотрели в небо, им было не до этого — тем более что и звезд пока что не видно… но они появятся, близкие звезды, это — наверняка.
Я закрыл глаза и попытался посмотреть дальше — туда, в Замоскворечье, где под грудой битых кирпичей, всякого строительного мусора и прочего хлама распластались две тонны серебристого металла. Лежит, родимый, лежит, не шевелится… хотя все равно надо будет перепрятать, перенести лапифа куда-нибудь в более безопасное место… не то чтобы я боюсь за сохранность своего, так сказать, старого тела — ежели что, оно, безусловно, за себя постоит, — однако посторонние глаза имеют обыкновение видеть то, что им видеть не нужно, а посторонние рты обожают задавать лишние вопросы. Кроме того, я как раз сегодня утром, усевшись за компьютер и войдя в Интернет, почувствовал, что приснопамятная Тамара появилась в городе — и где-то совсем недалеко. Шарится, подруга, по окрестностям, рыщет… придется ее на всякий случай прояснить.
После того, как я поэкспериментирую с транспонатором и Всемирной Паутиной.
Я осторожно, чтобы не разбудить Лялю, налил себе коньячку, взял стакан и снова подошел к окну — эх, красота все-таки: снег внизу радостно искрился, в воздухе плясали звонкие звездочки, а люди все шли и шли, прекрасно оживляя такой зимний и такой немногословный пейзаж.
Сентябрь — ноябрь, 2003
