Стоящая на подоконнике керосиновая лампа тускло освещала голые тёсовые стены и закопчённый потолок небольшой комнаты. За столом сидели два человека: крепкий мужчина лет сорока в майке и камуфляжных штанах, заправленных в расшнурованные берцы, и тёмноволосый парень, на вид не старше двадцати пяти, одетый в униформу защитного цвета.
– Выпей с нами. – Старший откупорил бутылку и выставил на стол третий стакан.
Сидевшая на топчане заплаканная голубоглазая девушка боязливо откинула укрывающее её покрывало и спустила босые ноги на пол.
– Ну же, – наполнил стаканы старший.
– Вообще-то хозяин не… – прошептала девушка, присаживаясь за стол.
– Мне плевать, что говорит твой хозяин, – перебил её мужчина. – Пей. За Михаила. У него сегодня день рождения.
Девушка испуганно посмотрела на парня, сидящего по левую руку от неё.
Тот, поджав губы, кивнул: «Лучше выпить».
– Не чокаясь, – добавил старший, видя, как девушка осторожно тянет к нему поднятый стакан, после чего опрокинул свой, снова наполнил, достал папиросу, открыл форточку и закурил, выпуская дым в вечернюю прохладу за окном.
Парень наклонился и, пошуршав брезентом, выудил из вещмешка кусок хлеба.
– Держи, – усмехнувшись, отдал он его беспомощно хватающей ртом воздух девушке. – А ты молодец. До дна.
– Я раньше никогда… – выдохнула та и закашлялась.
– Серьёзно? Тебе сколько?
– Пятнадцать, – застенчиво улыбнулась девушка и поправила съехавшую с плеча порванную вязаную кофту, спускающуюся до середины бёдер.
– Ему было бы столько же, – прохрипел курящий возле окна мужчина.
– А кто это – Михаил?
– Его сын, – шепнул парень, кивнув на старшего, и помотал головой в знак того, что не стоит развивать затронутую тему.
– Ну, рассказывай, что там произошло, – вернулся мужчина к столу, забычковав папиросу о стену, и наполнил два опустевших стакана.
– Я… я просто зашла… чтобы убрать в комнате, – сбивчиво начала девушка, раскрасневшаяся от выпитого. – Он сидел и смотрел, как я убираюсь, а потом, ни слова не говоря… – Она всхлипнула. – Повалил меня на пол и… Я оцарапала ему лицо, сумела отпихнуть. Кажется, он ударился затылком. А я сразу побежала и стала стучать во все двери. У вас оказалось открыто. Там мои туфли и юбка остались…
– Он сейчас в комнате?
– Нет. Когда я бежала, видела, что он пошёл в другую сторону.
– Вещи при нём были? – уточнил парень.
– Нет. Так и пошёл в одной рубашке.
– Значит, вернётся, – поскрёб щетину старший. – Так чего ты от нас хочешь?
– Я… я хочу, чтобы вы его проучили.
– Проучили? – усмехнулся мужчина.
– Сделайте так, чтобы он исчез отсюда. Иначе мне придётся исчезнуть. А я не знаю, куда идти. – Девушка прижала колени к груди и, обхватив их, затряслась от беззвучных всхлипов.
– Эй, – тронул её парень за плечо. – Давай без этого. Мы поможем.
– Стас, – одёрнул его мужчина, после чего обратился к уткнувшейся лицом в колени девушке: – А что, тутошняя охрана нихера не может?
Та лишь помотала головой, отчего золотистые волосы упали на лоб, поблёскивая в отсветах лампы.
– Как будешь платить?
– А… – всхлипнула девушка, подняв глаза. – А сколько нужно?
– Пятьдесят серебряных.
– Москва… – развёл парень руками.
– Не называй меня так. Я уже сто раз говорил, – огрызнулся мужчина и повторил: – Пятьдесят.
– У меня нет столько, – утёрла девушка слёзы. – Но… я что-нибудь придумаю.
– Слышь, – кивнул парень мужчине на дверь, – пошли, переговорим. – И, выходя, подмигнул улыбающейся ему гостье.
– Ну? – донеслось из-за неплотно прикрытой двери.
– Ты чего сегодня сволочной такой?
– Слова выбирай.
– Не видишь, девке помочь надо?
– Ага, помощник. Он ей помогать будет, а мне потом расхлёбывать.
– Я сам всё сделаю. Будто в первый раз. Глаза-то протри. Ну? Пожалуйста.
– Кобелина. Хер с тобой, делай.
Они вернулись в комнату и сели за стол. Парень выглядел заметно повеселевшим. Мужчина же, наоборот, помрачнел. Казалось, ему нехорошо. Но рука снова потянулась к стакану.
– Подняли. За справедливое возмездие!
– Так вы мне поможете?! – засияла девушка.
– А то как же? – просипел мужчина и шумно втянул ноздрями воздух через приложенный к носу рукав. – Или мы не добрые самаритяне? – качнулся он, поднимаясь. – Ого. Что-то… э-э… Пойду я обратно, на воздух. А вы тут пока…
Мужчина проковылял к выходу и, не рассчитав силы, громко хлопнул дверью.
– Как хоть зовут-то тебя? – улыбнулся девушке парень.
– Ольга, – представилась та, улыбнувшись в ответ.
…На улице заметно потемнело. Разбитую просёлочную дорогу в десятке метров от крыльца было почти не разглядеть. Даже стоящая совсем рядом телега едва видна. Или это не из-за темноты?
Мужчина привалился плечом к стене и потёр глаза, но тьма только сгустилась… когда чьи-то крепкие как сталь руки сомкнулись на его шее.
* * *
– Придушил прямо на крыльце, когда тот вышел подышать, – продолжила женщина, глядя на могильную плиту. – Кинул в телегу и увёз.
– Зачем? Над трупом поглумиться.
– Он не убивал его. Нет…
* * *
– А тебя так просто не пронять, да? – прозвучал возле уха хрипловатый и насмешливый голос, такой знакомый…
– Что?!.
– Тс-с-с, – прошипела обвившаяся вокруг мужчины тень. – Ещё потолкуем. А теперь баюшки.
Человек в чёрном подхватил обмякшее тело и, перенеся его на телегу, укрыл брезентом, после чего бросил на веранду поднятый с земли камень.
– Ну, мне пора, – девушка встала и, неловко ступая по затоптанному глиной полу, направилась к двери.
– Уже? – нахмурился парень. – А…
– Сначала дело, потом оплата, – улыбнулась она. – Ты знаешь, где меня искать.
– Конечно, – нехотя согласился тот.
– Чего так долго? – повернул голову сидящий за вожжами человек, и янтарные огоньки блеснули под капюшоном, преломив свет из окна. – Я чуть яйца не отморозил.
– Это, знаешь, не раз плюнуть, – ответила запрыгнувшая на тронувшуюся с места телегу девушка, уже натягивая штаны неброской камуфляжной расцветки.
– Всё нормально?
– Да, если не считать стакана дрянной водки, с которого я, похоже, сейчас блевану. И не делай вид, будто беспокоился за меня.
– М-м… ладно. А что со вторым?
– Ничего.
– Ты должна была…
– Я не убиваю за компанию.
– Дурная привычка. Избавься от неё.
– К тому же, – девушка улыбнулась, – он милый.
– Вот дерьмо, – усмехнулся человек в чёрном, и тонкие, иссечённые шрамами губы сложились в кривую ухмылку. – А я милый?
