Врагов не было. Поле чистое, дорога тоже. Стволы пулеметов у танка и бронетранспортера задраны к небу – из них вырываются столбы пламени. Юлька с Лысым, засев прямиком на броне, лупят из автоматов туда же. Рощин с Онищенко заняты тем же странным делом. А Тоху хоть убей – не видит он в небе противника, достойного такой серьезной канонады. Ни тучки, ни облачка – только солнце светит и одинокий журавль летит.
Стоп! Какой журавль?! Если это журавль, то Тохе пора к хорошему окулисту. Модель самолета летит. Здоровенная модель. Крылья о-го-го! А хвост странно опрокинутый – будто его жестоко свернули или изначально смонтировали неправильно.
Только тут до Тохи дошло: все стреляют именно по этому безобидному на вид самолетику. Он не верил в групповое помешательство – раз стреляют, значит, не столь он безобиден. И раз все стреляют, то не стоит отсиживаться в стороне – потом будут пальцами указывать, говоря, что испугался какой-то пластмассовой игрушки.
Навестись на цель оказалось непросто – самолетик проворно перемещался, описывая над колонной круг. Устав гоняться за ним мушкой, Тоха прицелился в место, где он должен был вскоре оказаться, и, дождавшись приближения, придавил спусковой крючок. Приклад автомата несильно задергался, подталкивая плечо, а вот ствол затрясся нешуточно – повело вверх. Пришлось прекратить стрельбу – опять перехватывать цель. После второй очереди до Тохи начал доходить сакральный смысл воплей Рощина: он приказывал брать упреждение, целясь не в самолетик, а перед ним, на дистанцию в три корпуса. Приловчившись, Тоха постреливал, пока затвор не лязгнул в последний раз. Полез за новым магазином, и в этот момент в странного «журавля» наконец попали.
По-видимому, повезло крупнокалиберному пулемету – из корпуса выбило фонтан обломков, оторванное крыло, закручиваясь бумерангом, понеслось в одну сторону, изломанный корпус в другую. Несколько мгновений – и все было кончено: остатки «авиамодели» рухнули в поле, причем с сильным треском. Только теперь Тоха понял, что малютка был не столь уж крохотный, как казалось, – просто в небе выглядел обманчиво.
Встав, на ходу перезаряжая автомат, направился к самоходке. На языке вертелся логичный вопрос, но Лысый опередил – первый заговорил:
– Эй! Мужики! А чего это вообще было?!
– Беспилотник, – хмуро пояснил Онищенко, направляясь к обломкам самолетика.
– Чего?! – не понял Лысый.
– БПЛА – беспилотный летательный аппарат, – это Рощин соизволил сообщить. – Эффективное средство разведки… мать его…
– Зачем тогда стреляли по нему? – не понял Тоха. – Это ведь свои – кто-то из уцелевших военных разведывал обстановку.
– Не верю. – Рощин покрутил головой. – Он нас специально сопровождал. Свои бы поняли – мы не свинки. Да и убрали бы его в сторону при начале обстрела. А эти держали беспилотник над нами до последнего – так и ходил кругами, не пытаясь уйти. Глуповатое поведение для нормального оператора… Да и низко слишком – смысла нет на такой высоте держаться. Заберись эта пташка повыше, мы бы ее даже не заметили – у него окраска специальная: в небе хорошо маскирует, если сильно низко не опускаться.
– Богданов не говорил, что у свинок бывают беспилотники, – заметил Синий.
– Богданов вообще много чего не говорил, а то, что говорил, надо еще фильтровать и фильтровать. Боюсь, у нас начались проблемы – уж слишком все подозрительно. Первый раз такую штуку увидели, и прицепилась она именно к нам.
– Если это свинки, то они знать о нас не знают, – возразил Синий. – Мы по рации о своих планах не трепались, никто, кроме нас, о них вообще не догадывается.
– Считаешь себя самым умным? А зря – ведь умный человек всегда заботится о своей безопасности по максимуму. Не думаю, что народ в институте поголовно глуп. Наверняка приняли меры по контролю над дальними подступами. Отслеживают любую активность, которая может им угрожать.
– Ты думаешь, мы тут одни такие? Рощин, да тут все людьми кишит. Народ бежит из городов и деревень, прячется по лесам да оврагам. Просто не показывается на глаза – все стараются отсидеться. А групп, подобной нашей, немало – недавно ведь видели следы боя. Наверняка разной бронетехники недобитой еще много гоняет, с артиллерией вплоть до реактивной. Отслеживать весь этот муравейник нереально – небо тогда должно кишеть этими беспилотниками.
Рощин опять покачал головой:
– Синий, ты вглубь не смотришь. Беспилотник – это обычно средство разведки. А чем именно он ведет разведку?
– Ну… камеры, наверно. Оптика на них дневная и ночная. Сканер, может, какой-нибудь для УКВ-диапазона. Не знаю – не сталкивался я с такой техникой.
– А я вот сталкивался. Навесить при желании можно много чего. На некоторые модели даже противотанковый управляемый снаряд – при желании. Или, например, чувствительный детектор радиоактивности. А у нас, между прочим, имеется ядерный снаряд и плутониевое ядро от второго заряда. Фонят они, конечно, не сильно, но нормальная техника это излучение засекает спокойно. Ты заметил, как он над нами кружил? Что-то заинтересовало – целенаправленно действовал. Я думаю, что боевые машины, излучающие радиацию, могут сильно заинтересовать тех, в чью сторону они направляются. Это ведь попахивает нехорошо… Не так ли?
– Вот же… На хрена мы вообще запчасти эти таскаем? Без них бы излучало поменьше… А может, они просто на большую пушку клюнули? Или вообще охоту ведут за всеми военными машинами?
– Откуда мы можем знать… Чижов – карту! Глянем, где мы. Надо срочно ломать маршрут – боюсь, к нам уже спешат обиженные хозяева этого милого самолетика.
Прапорщик, возвращаясь от обломков беспилотника, издалека доложил:
– Камеры на нем и трубы какие-то. Оптика. Электроники куча. Любопытная штучка, и не наша – английские надписи.
– Да какая разница! – отмахнулся Рощин, расстилая карту на травке. – Давай-ка сюда – подумаем, как бы нам затеряться, чтобы погоня на хвост не села.
Мужики склонились над картой, устроив мозговой штурм. Молодежь к этому делу не допустили, и Тохе пришлось довольствоваться опосредованной информацией – судить о географической ситуации по их словам. А она не благоприятствовала маневру: восточнее тянется река, перебраться через которую, скорее всего, можно лишь с боем (мосты наверняка перекрыты). С востока федеральное шоссе – столь крупные дороги сейчас слишком опасны. Без надобности к ним лучше не приближаться. Но если даже пересечь шоссе, окажешься в болотистой местности – риск засадить всю технику по брюхо очень велик. Таким образом, остается один путь – идти как шли: на север. Но хозяева беспилотника, скорее всего, будут искать их как раз на этом пути – видели ведь, куда они ехали. Да и тоже могут понимать: сворачивать им некуда.
