Он включил ПДА и отбил мейл: «Я иду. Встречайте». Встал и потопал к шоссе. Миротворцы засекли его, едва он включил прибор, так что не стали изображать удивление, заметив сталкера, притворились, будто ничего не видят.
Слепой не медлил. Скорым шагом прошел по дороге, миновал хмурых солдат, глядящих сквозь него. Гоша шагнул навстречу, протягивая руку — разумеется, не для приветствия. Когда опасность миновала, сердечность и человечность с него мигом облетели. Слепой, хотя и несколько удивился, что он забирает груз на глазах военных, отдал пакет.
— С возвращением, — произнес Гоша, небрежно засовывая имущество в карман черной курточки. — Идем отсюда, нечего торчать тут, как блоха посреди плеши.
— Рад видеть тебя на этом свете, — с деланым энтузиазмом сказал Слепой. — И как это тебе удалось пережить тот взрыв, ума не приложу… В газетах писали, что в клочья разорвало. Хотя газеты всегда врут… А может, ты воскрес из мертвых? Точно! Мне, знаешь, в последнее время везет на воскресших покойниковг и все больше такие бодрые зомби стали попадаться, деятельные.
— Не болтай, — буркнул Гоша. — Идем, идем… Видал, какой тут лейтенантик? Нервнобольной, блин. Ничего, еще обломается… Эй, лейтенант! Счастливо оставаться! Удачной службы и смотри, не шали тут без меня! Сердитая физиономия офицера мелькнула за стеклом кунга, румянец уже сошел, но на скулах по-прежнему пылали багровые пятна. Парень разозлился не на шутку. Слепому сделалось неуютно, и он ускорил шаг.
— Зачем пацана дразнишь?
— Чтобы знал свое место, — благодушно отмахнулся Гоша. — Раз попал сюда, пусть привыкает, ему теперь частенько придется что-то в таком роде исполнять.
— Я смотрю, ты даже не проверил, тот ли пакет я тебе вернул.
Слепой обернулся — нет, лейтенант так и не вышел из вагончика, да и миротворцы демонстративно отвернулись, не глядели вслед гостям. В кустах у дороги стоял джип, рядом с ноги на ногу переминался Дрон. Увидел Слепого, улыбнулся, поспешил навстречу. Вот с ним Слепой с удовольствием обменялся рукопожатием.
Гоша тем временем болтал:
— Я не проверяю, Слепой, ты чего? Я ж к тебе со всем доверием! Да и теперь уже не важно. Не важно, понимаешь? Нет больше Петрищева. В лучшем случае — перевод в дальние края с понижением. За Полярный круг, к примеру… Хотя я думаю, он все же под суд загремит.
— Петрищев?
— Ну да! Дельце сладилось, Слепой, все в ажуре. Все в полном ажуре! Мои материалы — первый сорт, с такими и министра свалить можно!
— Материалы?.. — Слепой остановился, будто налетел на невидимую преграду. — Постой, Гоша, как это? Ведь у меня… Ты сказал, что компромат на Петрищева у меня…
— Ну да, резервная копия у тебя была. — Гоша коротко хохотнул. — А как же! Я таких копий знаешь сколько по разным местам рассовал? Э, брат, лучше не считать! А ты что же, думал, у тебя единственный экземпляр? Ну ты даешь! В таком ненадежном месте, как Зона, прятать свой последний пропуск в жизнь?
— У тебя была резервная копия, — тихо подтвердил Дрон. — Ты ж видишь, мы сегодня в открытую, Гоша оттягивается… Вон, летеху чуть до слез не довел, потому что теперь — можно, теперь мы главней. Все сработало, генерал под следствием. Его шестерки — кто в бегах, кто арестован, а кто не успел, тех, должно быть, уже того, закопали.
— И землю заровняли, — радостно подхватил Карый и осекся.
— Гоша… — Слепой шагнул к нему и крепко взялся левой рукой за ворот черной кожанки. Правая сама собой сжалась в кулак. — Да ты понимаешь, во что меня втравил со своей резервной копией? Ты понимаешь, сколько народу из-за твоего пакета полегло? Ты понимаешь, под какой я смертью из-за твоей просьбы ходил? Ты… Меня невеста ждет, а ты… А я там… я думал, тебя спасать, а ты… резервная копия!
Карый заглянул в глаза Слепому и побледнел.
— Слепой, да ты чего?.. Я ж заплачу… я, как обещал, по-честному!.. Э, ты что? Не дури! Не надо, Слепой… На плечо сталкера легла тяжелая ручища.
— Не надо, Слепой, — прогудел Дрон. — Не стоит того, право слово. Не надо.
* * *
— Не дал, значит, в рыло? — уточнил Моня.
— Не дал. А ты бы дал, что ли? — Слепой прищурился, разглядывая приятеля. Моня был очень воинственным на словах, а в быту — скромнейший и тишайший человек, полная противоположность тезке из анекдотов. — И потом, с нами был Дрон.
— Я бы тоже, наверное, не смог, — согласился Моня. Смутился, стащил очки и стал протирать стекла. После разговора с Гошей минуло четыре дня, все это время Моня, то есть Петров Сергей Сергеевич, терпеливо ждал, когда Слепой сумеет вырваться из объятий соскучившейся невесты.
Лариса так и не отпустила суженого, отправилась с ним. Слепой много раз объяснял, что с приключениями покончил, что он обещал Петрову проведать с ним дочь, познакомиться с ребенком. Девочка жила в интернате под присмотром врачей и тоже, конечно, с нетерпением ждала отца из командировки. Она привыкла к его долгим отлучкам, привыкла, что нужно помалкивать о том, где папа собирает материал для своих статей и очерков. Разумеется, привыкла и к тому, что нельзя выдавать секрет — нельзя рассказывать, что папа привозит из командировок артефакты, обладающие целебными свойствами… Таня научилась ждать. Сейчас они втроем шагали в тени каштанов, под ногами хрустели коричневые шарики, с треском лопалась колючая кожура и шуршали широкие листья, бурые, желтые, коричневые.
Улица упиралась в старинную ограду интерната, там палая листва громоздилась высокими кучами, и девочка с огромными черными глазами поджидала гостей, вцепившись обеими руками в прутья, выкрашенные зеленой краской.
— Я вот думаю, — глядя в сторону, заговорил Моня, — мы сейчас здесь, по эту сторону Периметра. А что изменилось? Те же бандюки, те же правоохранители… Мы вот с тобой вместе — не с ними. Мы вместе, но не с теми и не с другими… А?
— Вы, Сергей, как хотите, а Слепой со мной, — вставила Лариса.
— Да-да, это я как-то неудачно выразился, — заторопился Моня, снова стягивая очки, чтобы протереть. Он всегда так поступал, когда приходил в волнение. — Простите, Лара. Я хотел сказать о другом. Ну, вот по телевизору часто говорят… или мы в газетах пишем: «вертикаль власти». Понимаете, Лара, вертикаль власти, пищевая цепочка… Там, в Зоне, то же самое. Там нет государства, и власти в общемто нет, однако то же самое!
Налетел ветерок и закружил листья в легком хороводе. Слепой с Моней, не сговариваясь, отпрянули в стороны и каждый выбросил руку, чтобы оттолкнуть приятеля, если тот не успеет увернуться сам. Но это не была «воронья карусель», просто ветер. Просто ветер и осенние палые листья.
