«Ага, в жабу… А еще я могу поднять в воздух и перевернуть вверх тормашками сто тысяч копов…» — тоскливо подумал Дэвид. Вслух он сказал:
— Я ничего не обещаю. Но, по крайней мере, я попытаюсь.
* * *
…«Попытаюсь! — думал Дэвид, шагая по королевскому дворцу под заклинанием невидимости. — Легко сказать!..»
Вряд ли все его так уж боятся, как расписывала Биацка. Опасаются — может быть. На слишком многое рассчитывать не приходилось, но, с другой стороны, при случае можно попробовать подчинить Стевольта своей воле… Но это только в самом крайнем случае. Сложных заклинаний подчинения Дэвид накладывать не умел, это была целая наука, к которой он едва–едва прикоснулся во время учебы в Тинуэте. Ни о каких «системных псионических заклятиях», вроде того шарика, помещенного призрачным демоном в грудь господину Кригану, Дэвид не имел даже смутного представления. Все, что он мог, — подавить чужую волю (и то не мгновенно, а после небольшой подготовки) и управлять подчиненным человеком посредством звуковых команд. Как только он отдалялся на некоторое расстояние от своего подопечного или просто отворачивался от него, заклинание переставало действовать. Кроме того, всем окружающим было видно, что с «подчиненным» что–то не в порядке: у него был отсутствующий взгляд, он говорил или делал что–либо только повинуясь прямой команде мага. В общем, подчинить Стевольта или Маркмана — не самый лучший, способ добиться своих целей. «Эффективнее попробовать взять их на понт, — думал Дэвид, все ближе подходя к королевским апартаментам. — Появлюсь–ка я прямо из воздуха перед королем… Представляю, как он шуганется!.. Главное, чтобы от инфаркта не умер…»
Стражник, стоявший на карауле у личных покоев его величества, с тупым удивлением поглядел на самопроизвольно открывшуюся и закрывшуюся дверь.
Король был не один. В комнате также находился Маркман, который оглянулся на скрип, вскочил с кресла и быстрым шагом подошел к двери.
— Сквозняк, что ли?.. — пробормотал граф. Выглянул в коридор, посмотрел по сторонам и, под занавес, подозрительно оглядел вытянувшегося в струнку стражника.
— Ты! Найди Вельца. Живо.
«Какой еще Вельц?» — подумал Дэвид, не спеша, прогуливаясь по дорогому ковру. При Маркмане он разговаривать с королем не хотел и собирался в каком–нибудь углу тихо–мирно подождать окончания их беседы. А заодно и послушать. Может, что–нибудь интересное скажут.
Сказали. Такое сказали, что Дэвид как стоял, так и сел. Прямо на пол. Вернее, на ковер.
— Повторяю, колдуна надо убить, и как можно скорее, — сказал Маркман, возвращаясь на свое место.
Стевольт вздохнул и нерешительно покачал головой.
— А если он узнает?
— Да ничего он не узнает!
— Ну а если все–таки узнает? Что тогда будет?
— Не узнает! С первого дня, как он поселился во дворце, мои люди подслушивают все его разговоры, докладывают мне обо всех его перемещениях, обо всем, что вызвало его интерес… Что–то не похоже, чтобы он об этом знал!..
— Это опасно, — прошептал король.
— Бросьте! Он такой же человек, как и мы с вами. Помните, в первый вечер он напился, как свинья? Да из него тогда можно было веревки вить, ничего бы он не смог сделать! Вы его считаете чуть ли не бессмертным… Богом каким–то… Разве боги блюют за портьерой?..
— Но…
— Разве бессмертные боги рыгают, мочатся, испражняются?..
— Вы и это проверяли? — изумился король.
— Конечно. Такой же человек, как и мы. Очень наивно судит об окружающем мире. Цепляется за этих своих «дружков» так, как будто бы они ему родные братья!.. А сам, по собственному признанию, в нашей стране живет от силы три месяца!
— Может быть, это он неправду говорит… Чтобы нас обмануть…
— Своим дружкам он говорит то же самое! Да и ведет он себя иногда так, будто бы три месяца назад не то, что в страну нашу пришел, будто бы он три месяца назад на свет родился!.. Спросил меня недавно, что такое мадлаяг — зверь или птица?.. Представляете?.. Когда каждый сопляк и у нас, и за границей знает, что мадлаяг — это летающая рыба, которая вьет гнезда на деревьях, а к осени собирается в стаи, улетает на Северное море и до весны живет под водой…
— Да… Странно, что он не знает…
— Вот видите! Если он даже о таких простейших вещах не ведает, как же он про нас с вами узнает–то?
— Может… — Стевольт поежился. — Не стоит все–таки?.. Может, он сын какого–нибудь бога?.. Как в этой сказке… Как там… Ну, про младенца, который родился с мечом в руке и рос с такой скоростью, что через три дня превратился во взрослого мужчину…
— И вы верите в эти глупости? — с откровенным презрением спросил Маркман.
— Нет, но…
— Он, конечно, мало что у нас понимает, но уже кое о чем начинает догадываться. И мне не нравится, как он на нас смотрит. Совсем не нравится. Не наш он человек. Поверьте мне, не наш.
— Но… может, просто отпустить его?.. Пусть уходит…
— Не–ет, — Маркман зло улыбнулся. — Он так просто отсюда не уйдет… Дождетесь, что он нас с вами в землю закопает, а Черного Герцога на трон посадит!
— Ну в это я не верю, — отмахнулся король. — Вы на него наговариваете! Зачем ему герцога Ратхара на трон возводить?.. Он же сам Ратхара во дворец привез!.. А кстати, — сменил Стевольт тему. — Как там у вас с Ратхаром? Не подписал еще бумаги?..
Маркман сжал кулаки.
— Еще подпишет, — прошипел он. — Все подпишет.
— Надеюсь.
— Пытка любого человека сломает. Как бы он ни был крепок.
— Как бы он у вас не умер под пыткой… раньше времени.
— Не умрет, — процедил граф.
В это время раздался стук в дверь. На пороге возникла сутулая фигура человека с бегающими глазками и тоненькими «крысиными» усиками. Маркман усмехнулся:
— Вельц, иди сюда.
— Это… один из ваших…? — спросил король.
— Совершенно верно. Может быть, выслушав его рассказ, вы перемените мнение о том, что представляет из себя этот… колдунчик. Вельц, поведай–ка нам, о чем вчера господин Дэвид разговаривал с Главным Коротышкой.
Все присутствующие, включая и Дэвида, с большим интересом (граф Маркман — по второму разу, но слушал с не меньшим удовольствием) ознакомились с подробным изложением вчерашней беседы Дэвида и Родерика. Когда Вельц закончил, повисла напряженная пауза.
— М–да… — сказал король.
— Вот видите. — Граф коротко ухмыльнулся. — Они уже сочувствуют этому герцогу. А нас с вами просто презирают. Ни во что не ставят. А что будет завтра? Хотите, чтобы Ратхар снова оказался на свободе?..
— Ммм… Нет… Конечно нет…
