— Ведущий поражен, — спокойно констатировал корректировщик. — Первый ведомый поражен.
Второго сняла Искорка. Молодец. Винтовка у нее попроще, но специалисту какое оружие дай, с таким он чудеса и покажет. Я снова прильнул к прицелу. Только собрался стрелять, Искорка сняла последний рейдер — он исчез в фиолетовой вспышке. Н-да… При стрельбе по скоростным целям скорострельность оружия играет важную роль. У меня же винтовка как слон — мощная, но медлительная.
Между тем танки не тратили время даром, а использовали то, что мы их прикрыли — взяли под прицел центральные ворота и дали по ним залп из всех четырех орудий, враз сорвав створки с петель. Это уже много. Следующие четыре снаряда почти одновременно влетели в освободившийся проем, озарив вспышками темноту. Где к этому времени находились Цуцык с Максом, я не знал, но даже думать об этом было страшновато.
И тут началось… Из десятка бойниц вывалилась стая легких рейдеров, а вместе с ними из проема свернутых ворот вырвался табун шагающих боевых машин. Размером они были с человека, может, чуть больше, но ощерившиеся плазмоганами и плевалками раскаленных цилиндров.
— «Бродилы»… — сквозь зубы прошептал Андрей.
— Хотел увидеть атаку пехоты мизеров? — зло прозвучал в наушниках голос Ирины. — Ну так любуйся.
Танки ударили по «бродилам» пулеметным огнем, сразу опрокинув больше десятка, но из передовой башни их выливался целый поток.
— Ты бей по пехоте, — сказал корректировщик. — Искорка берет все воздушные цели.
Тут бы пулемет, а не снайперку… Но делать нечего я взял в прицел передовой фронт пехоты и выжал спуск. Выстрел, сноп брызг впереди, шипение амортизаторов, перезарядка. Тут же снова взгляд в прицел. Оказалось, что мой выстрел нанес рядам противника куда больший ущерб, чем пулеметный огонь танков, поскольку тяжелая крупнокалиберная пуля, попав в толпу легких шагающих боевых машин, поразила не одну цель, а проделала в строю ровный коридор, собрав и разметав десятка два «бродил».
— Приготовь экспансивные патроны! — попросил я корректировщика и тут же снова шарахнул по передовым порядкам противника.
У меня в патронташе оставались еще два бронебойных патрона, и я решил их использовать, чтобы не терять время на преждевременную перезарядку. Однако необходимость смены боеприпаса показалась мне очевидной — раз уж бронебойный патрон, прошивающий первые цели навылет, произвел в рядах противника столь впечатляющий беспорядок, то снаряженная ртутью, более тяжелая экспансивная пуля натворит таких дел, что держись.
Пока я отстреливал два оставшихся бронебойных, Андрей набил мне патронташ экспансивными. Танкисты тоже даром времени не теряли, плотно прикрывшись пулеметным и орудийным огнем, производя в пехотном строю мизеров разрушения, сравнимые с теми, какие мог наделать Гулливер в пехотном строю лилипутов.
— Почему мизеры не стреляют? — спросил я корректировщика.
— Плазмой по нашим танкам палить без всякого толку, а «плевалки» бьют «штырями» только метров на триста, не дальше. Наша задача не позволить пехоте выбрать дистанцию.
Краем глаза я заметил, что Искорка тоже дает мизерам прочихаться, не позволяя рейдерам снизиться и вести прицельный огонь из «плевалок» по танкам. Однако лишь ее винтовка такого эффекта дать не могла, поэтому логично было предположить, что откуда-то ведут автоматный обстрел по воздушным целям Цуцык с Максимом. К тому же через секунду на всех танках без умолку заработали четырехствольные зенитные пулеметы, и за небо теперь можно было не беспокоиться. Пехота же, напротив, несмотря на потери, начала напирать. Не зря одно ее упоминание вызывало у опытных бойцов содрогание.
Зарядив экспансивный патрон, я опробовал новый боеприпас на передних рядах «бродил». Эффект превзошел все мои ожидания — пятерка первых машин, попавших под удар ртутной пули, разлетелась в клочья, посбивав осколками окружающих. Брызги ртути, разогнанные до сверхзвуковой скорости, тоже оказались серьезным поражающим фактором, значительно расширив зону поражения, а сама пуля, уже освободившись от лобового контейнера с жидким металлом, проделала в порядках мизеров сорокаметровый коридор.
Это дало танкистам возможность для маневрирования. Они сдали назад, сорвав дистанцию, после чего начали молотить из орудий по позициям тяжелых плазмоганов, расположенных на стенах. Им самим плазмоганы, понятно, как слону дробина, к тому же молотить по танкам они не могли ввиду близости собственной пехоты, но командир танкистов знал, что делает, — он расчищал дорогу Максу и Цуцыку, которые должны были установить термоядерную мину в главной цитадели Моста. Я между тем продолжал косить «бродилы», стараясь не обращать внимания на ноющую боль в плече, усиливающуюся с каждым выстрелом.
Через минуту от усердной работы напрочь заклинило один из амортизаторов приклада, и каждый выстрел превратился в адское испытание. Все же отдача у «Рыси», несмотря на дульные тормоза, очень тяжелая, только амортизаторы и спасали. Теперь же стало совсем худо — каждый выстрел отдавал в плечо так что хрустела ключица и в глазах расплывалось алое марево. Точности это не прибавляло — пару раз я пустил пули поверх строя «бродил».
— Мажешь! — укорил меня Андрей.
— Хочешь попробовать? — зло прошипел я.
Вот представьте, торчит из земли стальной столб. И надо разбегаться как следует, а потом со всей дури толкать его плечом. Причем не халявить, не мазать, не притормаживать. Нормально? Зараза бы забрала этот хренов амортизатор!
А тут еще сюрприз — тяжелые рейдеры из-за туч. Мизеры решили пройтись плазменными бомбами по округе, поняв, что танкистов и штурмовую группу поддерживают снайперы.
— Искорка! Воздух! — крикнул в микрофон Андрей.
Сами же мы сгребли снаряжение в яму с водой и нырнули следом, когда плазма рвалась уже метрах в ста от нас. Когда вынырнули, местность вокруг значительно изменилась и шипела, исходя паром. От леса, где укрылась Ирина, теперь тоже ничего не осталось.
— Искорка! — позвал в микрофон Андрей.
— На связи! — раздался ее голос в наушниках, и у меня отлегло от сердца.
Однако беды наши только начались. А еще точнее — одно за другим начались поражения. В памяти все осталось смутной кутерьмой, болью в плече, прыжками в яму с водой то от плазмы, то от «ежей». В один из таких налетов я умудрился сбить тяжелый рейдер. Сам не понимаю, как получилось. Зато потом по нас ударили со стен тяжелые плазмоганы и держали нас в яме до судорог в легких. Я так нахлебался мутной, гнилой воды, что меня вытошнило раз пять, не меньше. Правда, орудия противника немного перестарались, в результате обстрела почву так перемолотили, что перед нами возникло несколько глубоких воронок и бруствер высотой почти в метр. Прятаться за ним от обстрела было стремно, в яму прыгать все же надежнее зато глиняный вал не давал молотить со стен по прямой наводкой, позволяя время от времени выныривать и жадно ловить ртом живительные глотки содрогающегося от взрывов воздуха. Попытки мизеров разровнять вал плотным обстрелом делали его только выше и толще, да еще спекли глину до состояния керамики.
