Мадай уверенно заявил, что стоит.
Счастливое возвращение Эцэ вызовет мощный прилив боевого духа у его детей. Если сюда вторгнется враг, Нижние будут сражаться с десятикратной доблестью, зная, что Эцэ с ними. Да что там говорить! Если Мадаю будет позволено высказать своё мнение: скрывать от братьев присутствие на уровне Эцэ – это преступление! Об этом нужно кричать во всех тоннелях и бить в боевые барабаны!
В итоге Мадай получил разрешение сообщить Братству радостную весть и, окрылённый, умчался на совещание сержантского состава.
А спустя пару минут стали возвращаться к жизни ужаленные скорпионами товарищи.
* * *
Первой пришла в себя Ку(Ки).
– Уух… – тихо пробормотала девушка.
– Пить просит! – радостно крикнул Богдан. – Всё, реакция кончилась?
Сёстры тоже обрадовались и бросились поить разведчицу пахнущим горечью отваром.
Видимо, отвар не только пах горечью, но и на вкус был таким горьким, что в рот не лез. Ку(Ки) кашляла, плевалась и даже вяло выругалась, но сёстры что-то ласково бормотали, уговаривая её пить, и она послушно выдула две кружки целебного питья.
С двухминутным опозданием очнулась Ки(Ку).
Её тоже с грехом пополам напоили отваром, правда, в этом случае одними ругательствами дело не ограничилось: разведчица пообещала убить того, кто придумал поить её такой дрянью.
Иван присоединился к компании самым последним, но ругаться не стал и отвар выпил безропотно.
– Ничего не понял, – пожаловался он, как только Богдан и Семён осветили лица и сообщили, что всё в порядке. – Что случилось?
– Долгая история, – сказал Богдан. – Главное, что ваши организмы справились. Теперь вы будете жить.
– А в двух словах?
– Семён, рассказывай. Я тоже был в ауте, так что тебе слово.
– В общем, дело было так…
Не успел Семён толком рассказать, что случилось в зале, в лазарет ворвался совет сержантов во главе с Мадаем.
Сержантов было девять, включая Мадая. Братья не поверили Мадаю на слово и прибежали, чтобы лично удостовериться в чудесном возвращении Эцэ.
Опознание было привычно бурным, последствия едва ли не поголовно экстатическими. У троих сержантов не выдержали нервы, и они принялись рыдать от счастья и бить земные поклоны. Остальные истово благодарили Бога за то, что вернул им Эцэ, и каялись в том, что затаили злобу на Верхних, которые якобы обманули их. Теперь-то понятно, что Верхние слово своё сдержали: вот он, Эцэ, во плоти и крови.
Бурные проявления верноподданнических чувств Семёна вовсе не радовали.
«А мой родственник, оказывается, был ещё тот фрукт. Это же надо умудриться довести людей до такого состояния, чтобы они так яростно тебя обожали! Интересно, как это у него получалось…»
Когда приступ восторга пошел на убыль, перешли к делу.
Мадай вещал от лица всего сержантского состава. По-видимому, его авторитет теперь сильно поднялся, и он получил статус «Сержант, который первым узнал о прибытии Эцэ».
Дела наверху обстояли следующим образом.
По внутренней связи позвонил Знающий и сообщил, что бой окончен. Он и Богочеловек пересидели бой взаперти, в апартаментах Хранителя. Сейчас всё стихло, нет никаких движений, криков, стонов, и вообще каких-либо намёков на то, что, кроме них, кто-то там выжил.
Знающий просит прислать сопровождение, чтобы провели их по верхнему уровню до лифтовой площадки для эвакуации на нижний уровень. Кроме того, надо проверить, точно ли на уровне нет врагов и выжил ли кто-то из числа Верхних.
В общем, Знающий боится выходить из апартаментов и ждёт, когда за ним и Богочеловеком кого-нибудь пришлют.
– Ну и какие проблемы? Что мешает выслать туда ударную группу для разведки уровня и эвакуации выживших?
Мадай объяснил, в чём проблема.
Первое и главное: Эцэ запретил Нижним подниматься наверх, и этот запрет в Братстве имеет статус безусловного табу.
Второе: никто из Нижних ни разу не поднимался наверх. Они родились и выросли во тьме. Тьма – их естественный вечный день, на свету они слепнут. Между тем, на верхнем уровне со светом полный порядок: лифты оборудованы лампами, и Верхние, которые регулярно спускают на нижний уровень припасы, приезжают сюда с фонарями.
Однако если Эцэ прикажет, они отправятся хоть в преисподнюю и будут биться насмерть со всеми силами ада.
– Дорогой наш Эцэ, ты поосторожнее с приказами, – предостерёг Богдан. – Не думаю, что это хороший вариант: гулять по неисследованному уровню со слепыми ночными убийцами, которые в любой момент могут плюнуть в нас отравленными дротиками – не со зла, а просто потому, что ни фига не видят.
– То есть, я так понял, что подниматься придётся нам с тобой? Других «зрячих» я здесь не наблюдаю.
– Почему бы и нет? Разведаем уровень, отведём старикашку с дитём к лифту. – В голосе Богдана явственно звякнула научно-исследовательская алчность. – Заодно поищем записи Хранителя. Там наверняка масса ценной информации – одни только «мышки» с ультразвуковой атакой стоят всех сокровищ мира!
– Что-то мне всё это не нравится, – засомневался Семён. – Война кончилась, остался только старик и ребёнок? А где все остальные? Если победили наши, в смысле, Верхние, кто-то должен был остаться в живых. Если победил враг, то почему на верхнем уровне никого нет? Почему враг отступил, оставив старика и ребёнка? Очень странная ситуация.
– Может, там просто все поубивали друг друга?
– Ага, последний смертельно раненный верхний из последних сил убил последнего солдата противника и благополучно отдал концы? Ну и кто из нас много кино смотрел?
– Ну, не знаю. Может, старик что-то перепутал с перепугу. В любом случае, надо подниматься наверх. Мы буквально в шаге от Абсолюта и Мастера Письма… Не уходить же с пустыми руками?
– А я бы ушёл, – совершенно серьёзно заявил Семён.
– А я нет. Мы должны забрать то, за чем пришли. Иначе, получается, группа Мастера зря отдала свои жизни.
– Хорошо, убедил. Пошли, познакомимся с этим вашим Богочеловеком. Может, на радостях желание какое-нибудь исполнит…
* * *
Решение Семёна было воспринято как приказ. Коллективный поклон, «да, Эцэ, как скажешь», и никаких сомнений.
Забрав у девчонок и Ивана боеприпасы к автоматам, Семён с Богданом в сопровождении сержантского состава отправились к лифтовой площадке.
– Тебе не кажется, что мои «детки» какие-то туповатые? – посетовал Семён. – Никого не смутило, что Эцэ отправляется с одним «слугой» туда, где только что шёл ожесточённый бой. Никто не подумал, что нас с тобой там могут положить одной очередью.
