…Как ни странно, сам Хранитель в подземелье не спустился — выгрузив Нейлона и его подопечных, сразу же унесся за Ольгердом, в данный момент находящегося неподалеку от Излисского монастыря в компании с Машей и Арти. Впрочем, особой необходимости в помощи Эола Нейлон не испытывал, поэтому, надлежащим образом «упаковав» пленников, он дотащил их до примитивного механического лифта, соединяющего крышу и подвал, и, устроившись рядом с лежащими вповалку телами, подал сигнал к движению.
…Ничего принципиально нового двухчасовой допрос не дал: информация, полученная от обоих десятников, идеально укладывалась в придуманную Шарлем логику планирования операции главой Черной сотни. Полученные десятниками приказы прямо свидетельствовали о том, что дестабилизация обстановки в Миере — дело рук сотника Игела. Правда, были и некоторые шероховатости: действия, предписанные отряду братом Гойденом, здорово отличались от всего того, что монахи делали раньше. Судя по их рассказам, перед тем, как отправить ДРГ в Миер, их дней двадцать заставляли отрабатывать тактику скрытого проникновения на охраняемые объекты и технологию взаимодействия между боевыми двойками. Поглубже покопаться в подробностях тренировок Шарлю не удалось, так как оба пленных прошли через руки Просветляющих, и попытка задавать слишком подробные вопросы о месте дислокации Черной сотни могла привести к гибели допрашиваемых. Чего, естественно, Шарль допустить не мог. А Эола, способного сломать их блоки, рядом не оказалось. Поэтому, раза три прогнав обоих по ключевым моментам их показаний, он отправил пленников в стазис, и с чувством выполненного долга отправился на кухню. Ужинать…
— Привет, Шарль. Давненько я тебя не видел… — рухнув на лавку, Ольгерд бесцеремонно схватил с блюда кусок холодного мяса и сразу же впился в него зубами.
— Ну, если отталкиваться от субъективного восприятия времени, то да… — усмехнулся контрразведчик. — А так, в общем-то, общались пару дней назад…
— Всего? — искренне удивился Коррин. — Мне показалось, что не встречались как минимум неделю. Или полторы. Если честно, то голова идет кругом. Такое ощущение, что время постоянно меняет скорость. То спрессовывается, то нереально растягивается. А я при этом медленно схожу с ума. Вот смотрю на тебя и… Блин, и ты…
— Ты о чем? — мгновенно подобрался Шарль, увидев, как изменилось лицо собеседника. — Что во мне не так?
Ольгерд уронил на тарелку недоеденное мясо, отодвинул ее от себя и мрачно вздохнул:
— Насколько я понимаю, аргументов для правильного общения с Маасом у нас давно хватает. И ждать этих двоих десятников от Нейлона необходимости не было. Согласен?
— Да…
— А ты не задавал себе вопрос, почему я до сих пор не в Корфе?
— Задавал. И почему же? — стараясь впитывать в себя те эмоции, которые выплескивались из Коррина, чтобы лучше понять недосказанное, после небольшой паузы ответил Шарль.
— Так вот. Я не понимаю, что делать. Вернее, не так… — парень с хрустом сжал кулаки и с отчаянием в глазах посмотрел куда-то в потолок. — Понимаешь, когда я представляю себе полет к Маасу, то на всех, кто теоретически может меня сопровождать, вижу кровь. На лицах, груди, спине… Ну, как с Вовкой на Румейне! Только там я видел ее только в следах Щепкина, а сейчас — где попало. И на всех без исключения. Ты понимаешь? Кого бы я не взял с собой в Корф — обречен!
— А ты? — чувствуя, как по его спине медленно покатилась капелька холодного пота, спросил контрразведчик.
— На себе не вижу ничего. И никогда не видел. Может быть, прозревать собственное будущее я не в состоянии. Или со мной ничего страшного не произойдет. Трудно сказать — эти самые прозрения бывают слишком редко, чтобы быть в чем-то уверенным. Но проверять, умрет ли кто-нибудь из вас, я не хочу…
— Тогда не надо никуда лететь. Справимся и так…
— Я точно ЗНАЮ, что НАДО…
Глава 56. Первый советник Императора, Маас
Известие о том, что невесть откуда взявшийся перед главными воротами императорского дворца король Аниора Ольгерд подал прошение об аудиенции, застало Мааса врасплох. Прервав тренировку, он поставил топор в оружейную стойку, вытер со лба выступивший пот, задумчиво посмотрел на стоящего у дверей посыльного и почувствовал, как на его лице начинает расплываться глупая улыбка.
— Брата Сава ко мне! — справившись с обуревающими его эмоциями, зарычал Первый советник. — Немедленно!!!
Посыльный, утвердительно кивнув и изобразив поклон, мгновенно исчез за портьерой: об отношении бывшего императора к церемониям в моменты, их не требующие, знал весь дворец. Точно так же, как и о вспышках гнева, частенько заканчивающихся смертью подвернувшихся под руку случайных свидетелей. Поэтому скорости выполнения его приказов завидовал даже Освободитель. Впрочем, вся исполнительная власть в Империи до сих пор была в руках брата Мааса, и привыкшие держать нос по ветру придворные прекрасно это чувствовали…
Брат Сав появился в дверях тренировочного зала не скоро — по своему обыкновению, он проигнорировал требование посыльного, и пришел на зов Мааса только тогда, когда счел нужным. То есть с задержкой. И, замерев в дверном проеме, даже не подумал об извинении:
— Ну, что случилось на этот раз?
Стоило вспомнить про причину вызова, как раздражение, вызванное долгим ожиданием, мгновенно испарилось:
— Ольгерд в Корфе. Просит об аудиенции! Как…
— …как я и предполагал… — перебил Мааса монах. — И что ты собираешься делать?
— Дать ему такую возможность…
— Рано… Час назад мне доставили очень важное известие, и мне нужны еще сутки для того, чтобы подготовиться. Так что пусть ему сообщат, что его примут, скажем, завтра. Во второй половине дня. Думаю, он найдет, где остановиться?
— Ольгерд воспримет задержку, как оскорбление… — криво ухмыльнулся Маас.
— А тебе не все равно? Видишь, он не стал врываться во дворец. Значит, демонстрирует готовность к переговорам. Значит, одни сутки как-нибудь перебьется… Ладно, суть ты понял. Пойду, займусь делом…
Глядя, как брат Сав, поворачивается спиной, и при этом даже не пытается изобразить хотя бы намек на поклон, Первый советник императора снова почувствовал глухой гнев. И, чтобы успокоиться, принялся думать о той помощи, которую этот странный человек уже оказал Империи…
…Старик, стоящий перед троном, не боялся, не лебезил и не изображал верноподданнические чувства. Вместо того, чтобы униженно кланяться и ждать разрешения заговорить на предписанном правилами аудиенции расстоянии он жестом приказал сопровождавшим его воинам удалиться! А через мгновение, не дождавшись ожидаемой реакции, требовательно посмотрел на удивленного таким поведением Мааса:
