Царица Векра узнала этот предмет, хотя впервые смотрела на него со стороны. Гимнастический конь – кажется, так назвал его кардинал Манай. Восемнадцать лет назад, впервые преобразованная Векра, очнулась прикованной к ручкам этого коня, а Творец, которого она так и не увидела, не церемонясь, овладел ею, после чего уменьшил и вернул обратно в мир за стеной. Несколько минут назад ее увеличили во второй раз.
Новый Творец повел себя иначе, хотя тоже, особо не церемонясь, овладел пленницей. Но, во-первых, он приковал не обе ее руки, а только одну – к какому-то толстому вертикальному пруту, и это позволяло менять позы. Во-вторых, действовал новый Творец не грубо, а скорее даже, искусно, чувствовалась многолетняя практика, хотя выглядел он гораздо моложе Векры. Ей даже понравилось, в какой-то момент царица взяла инициативу на себя, и, несомненно, новый Творец таким ее поведением остался доволен. И, в третьих, он, кажется, не торопился преобразовывать ее обратно, и это становилось интересным хотя бы потому, что появилась возможность увидеть незнакомые предметы.
– А ты молодец, не гляди, что старушка, – сказал вернувшийся в комнату Творец. – Заслужила небольшое угощение.
Такие штаны и рубашку из яркой очень тонкой ткани, что были на нем, Векра видела впервые.
– На-ка, вытрись, – он снял с плеча и кинул ей полотенце. – А я сейчас…
Творец снова вышел из комнаты, и Векра принялась вытирать мокрое от пота тело самым мягким и длинным полотенцем, которое держала в своей жизни.
– Меня зовут Василий, – на этот раз он вернулся, держа в руках разукрашенный яркими красками поднос, заставленный тарелками, как подсказывал нюх – с разной едой. – А ты, насколько я в курсе, царица Векра?
Векра молча кивнула. Нюх ее не подвел. Василий положил поднос на кровать, чтобы пленница смогла до него дотянуться, и она во все глаза уставилась на невиданные раньше яства. А Василий, подойдя к столику, наполнил из высокой посудины две емкости, которые на самом деле были обычными пластмассовыми стаканчиками, подсел к Векре на кровать и протянул ей один из них.
– Ну, за знакомство!
В предложении чокнуться ничего необычного не было, а вот прозрачную жидкость, которую она махнула словно привычную пенившуюся бражку, обожгла рот и заставила закашляться.
– Хм, – усмехнулся Василий. – А правильно я сделал, что не предложил выпить на брудершафт.
– Я знаю, – прокашлявшись, сказала Векра. – После брудершафта принято целоваться.
– Неплохо все-таки вас пришлые просвещают, – удовлетворенно произнес Василий. – Ты не стесняйся, закусывай. Вот это называется бутерброд с колбасой, это – шпроты, вот эти черненькие – маслины без косточек, а вот это – суши…
Векра, прикрывшая наготу пушистым полотенцем, в еде стесняться не стала. Хотя не все, что попробовала, понравилось, например, в отношении суши у царицы сложилось какое-то неопределенное мнение. Во всяком случае, к еще одной порции этого блюда она не притронулась даже после того, как они выпили по второй.
– То, что мы пьем, называется водкой? – спросила Векра, проглотив очередную маслину.
– Угадала!
– А ты – Василий? Брателло моего зятя Фрола?
– Вот ведь, как сложилось! – Василий хлопнул себя ладонью по колену. – И главное, кто бы еще пару недель назад мог подумать, что мой кузен женится, и что я в скором времени трахну его тещу! По сути – мою родственницу?
– Тебе все про нас рассказал Творец? Бывший Творец?
– И рассказал и показал…
– Показал? – переспросила Векра. – А где он, где мой мир?
– Я готов показать тебе мир за стеной. Но при условии, что ты ответишь на все мои вопросы.
– Я отвечу. Отвечу!
Векра как-то сразу почувствовала опьянение, а мысли метнулись к событию, произошедшему не больше часа назад. К тому моменту, когда, войдя в тюремную камеру, она увидела отца своей младшей дочери.
…Низложенный Творец молча протянул к ней руки, и Векра сначала, вроде бы, с нежностью дотронулась до них, но тут же схватила и, резко дернув на себя, повалила старика на пол. Потом наступила на его левое запястье и, выхватив нож, отрезала скрюченный мизинец. Старик вскрикнул, а Векра схватила его за седые волосы и, запрокинув голову, прошипела в лицо:
– По обычаю Женского царства, каждый, кто хочет переспать с царицей, должен сначала пожертвовать своим мизинцем. Ты не сделал этого восемнадцать лет тому назад, поэтому я пришла взять должок сторицей!
Лезвие ножа полоснуло старика по горлу, но брызнувшей крови Векра не увидела. Сперва царица потеряла сознание, а, очнувшись, встретилась взглядом с уже другим Творцом…
– Зачем ты перерезала горло Максиму Николаевичу? – словно прочитав ее мысли, поинтересовался Василий. – Ведь он – отец твоей дочери.
– У нас такой обычай. Каждый, кто имел любовную связь с царицей или царевной, должен лишиться мизинца. Если нет, то его ждет смерть.
– Надо же! Но я тоже только что имел с тобой связь. И, что ты предлагаешь?
– Я прощу тебя, – сказала Векра, язык ее слегка заплетался. – Но только в том случае, если ты не дашь погибнуть моей дочери.
– Ха! Она меня простит! Ха-ха-ха! – развеселился Василий. – С такой наглостью я еще не сталкивался. Ладно, пойдем, посмотрим, что там с этой чертовкой. Она, между прочим, меня за щеку укусила. И за палец. Так что предупреждаю, если вздумаешь подражать своей доченьке, пожалеешь.
Забравшись на кровать, Василий завел свободную руку Векры ей за спину, потом отстегнул наручник от батареи и ловко защелкнул на другом запястье. Прикрывавшее наготу полотенце, оказалось на полу, но ни для нее, ни для него это уже не имело значения. Держа пленницу под локоть, Василий провел ее из одной комнаты в другую. Крутя головой, Векра разглядывая незнакомые предметы, не догадываясь об их назначении. Впрочем, строить догадки было некогда.
– Для начала сядь-ка вот сюда, – Василий помог ей усесться в кресло, развернул его на сто восемьдесят градусов и остался за спиной, вконец растерявшейся женщины. – А теперь посмотрим.
В углу комнаты засветился голубоватым светом большой прямоугольник, и ту же секунду на нем появилось изображение. Векра не поверила своим глазам: несколько человек, среди которых она узнала бойцов Женского царства, в поте лица, помогая себе палками, пытались сдвинуть с места большой деревянный настил. Им это удалось, настил переместился и… оказался на воде! И тут же на него запрыгнули четверо, один из которых был никто иной, как ее зять Фрол. С длинной жердиной в руках он что-то кричал своим помощникам, которые били по воде палками, заставляя настил отплывать все дальше от берега.
– А кузен-то мой и твой зятек – молодец. Умудрился-таки плот построить, чтобы женушку спасти.
