Азиз и Лейла переглянулись и одновременно рассмеялись.
— Это свертка, — сказала Лейла.
— Закольцованный фрагмент неевклидового пространства, компактифицированный в однонаправленном нуль-переходе, — сказал Азиз. — Мы же не варвары планету уродовать всякой однодневной фигней! Такие вещи приличные люди в свертках делают. Захотел — развернул, надоело — обратно свернул. Хочешь, копию подарю?
— Копию не хочу, — покачал головой Джон. — И оригинал тоже не хочу. Моему народу не нужны свертки, моему народу нужны передовые технологии. Чтобы не прозябать в варварстве…
— Без проблем, — перебил его Азиз. — Больших ресурсов не обещаю, у самих не так много, но производственная база у вас уже есть, энергию вы худо-бедно добываете… Если грамотно спланировать обновление… Вот что, Джон. Давай-ка я тебе сварганю синтетическую личность под это дело. Ты извини, если я слишком резко говорю, но ты сам не справишься. А вот если взять чуть-чуть от меня, чуть-чуть от Абрека, чуть-чуть от Зухры…
— От Зухры лучше не надо, — вмешалась Лейла. — Она же садистка, она всех эльфов истребит под корень, а кого не истребит, тех замучает.
— Да, согласен, — кивнул Азиз. — Кстати, самое главное чуть не забыл. Джон, вам надо прекращать геноцид эльфов, в цивилизованном обществе это недопустимо. Каждый человек имеет право на самовыражение, свобода одного ограничивается только и исключительно свободой другого. Надо быть толерантнее.
— Людям и эльфам тесно на одном континенте, — сказал Джон.
— Я знаю, — кивнул Азиз. — Я читал вашу историю, это такой ужас непреходящий… Нам с вами надо переселить эльфов на другой континент. Но не к нам, нам варвары под боком не нужны, а на восточный континент можно запросто. Мы организуем телепорты, стационарные, наверное…
— Да, стационарные, — кивнула Лейла. — Неограниченную телепортацию аборигенам пока доверять нельзя, они же как дети, никакого уважения к правам личности. А стационарные можно. И еще надо гуманитарную помощь организовать. И психологическую помощь тоже. Они так страдают, бедненькие.
— Сдается мне, вы, ребята, меня только что низложили, — заметил Джон.
— Да ну тебя! — воскликнул Азиз. — Что ты как маленький? Сиди на своем троне сколько угодно в своей короне или этого посади… Рейнберда.
— Рейнблада, — поправила его Лейла.
— Да наплевать, — отмахнулся Азиз. — До твоей власти, Джон, нам дела нет. Хочешь правь, хочешь не правь, это уж как тебе удобнее. У нас принцип простой — живи и давай жить другим. А как эти другие живут — это их личное дело. Есть, конечно, границы толерантности… Геноцид, например, недопустим при любых обстоятельствах.
Алиса зашевелилась и открыла глаза.
— Я, кажется, задремала, — сказала она. — Я ничего важного не пропустила? Ой, тут коноплей пахнет!
Пыщь!
В руке Алисы материализовался косяк, уже прикуренный.
— Спасибо! — сказала Алиса и пыхнула.
— Всегда пожалуйста, — ответила Лейла. — Знаешь, Алиса, ты такая красивая…
— Дык, — сказала Алиса.
Затянулась еще раз, выпустила дым и глупо хихикнула.
— Докуривай, и пойдем, — сказал Джон. — В гостях хорошо, а дома лучше.
— А давай такой же дворец себе построим, — предоложила Алиса. — Наша нынешняя хибара — такая дыра!
— А давайте я вас на Лазурный Берег телепортирую? — предложила Лейла. — Искупаетесь, отдохнете, расслабитесь…
— Держи ссылку, Джон, — сказал Азиз. — Тут их две, первая — программа неограниченной телепортации в пределах планеты, вторая — набор базовых навыков для обучения. Просто загружаешь оба пакета в мозг, через час сможешь пользоваться.
— А не страшно доверять такую технологию варвару? — спросил Джон.
— Да какой ты варвар! — воскликнула Лейла. — Ты хороший парень, Джон, немного неотесанный, но это ройдет. Оботрешься в приличном обществе, цивилизуешься… Ты точно не хочешь, чтобы мы вам компанию составили?
— Точно не хочу, — отрезал Джон. — Давай руку, Алиса, пойдем отрываться… то есть, обтираться и цивилизовываться. Да не бычкуй ты косяк, там докуришь.
ПЫЩЬ!
Они исчезли, Азиз и Лейла остались одни.
— Приятные ребята, — сказала Лейла. — Алиса такая красивая! Джон, конечно, страшненький, но все равно привлекательный, сила духа у него ого-го! Настоящий герой. Жалко, что они такие буки, я бы не отказалась с ними покувыркаться.
— Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на месте Алисы, — сказал Азиз. — Помнишь ту историю про штрафной загон?
— Брр… — поежилась Лейла. — Все-таки хорошо, что мы не варвары. Такие истории интересно в симуляции переживать, а вживую… Ты, кстати, фильм записал?
— Записал, — кивнул Азиз. — Отличный фильм получился, тысяч за сто должен уйти, не меньше. Мелочь, конечно, но и то давай сюда.
4
Пришел новый приказ, отныне эльфов запрещалось уничтожать на месте, а предписывалось сгонять в специальные концлагеря. Один из таких концлагерей командование поручило охранять взводу лейтенанта Вокера, который теперь напрямую подчинялся полковнику Хорзшу, минуя промежуточные звенья. Получив приказ, Вокер поинтересовался, какое наказание предусматривается за несанкционированное насилие над беложопыми. Полковник в ответ стал грубо ругаться, но ничего дельного не сказал, и стало ясно, что в части запрета насилия приказ можно игнорировать. Некоторые так и делали, но большинство бойцов обращались с пленными более-менее корректно, потому что уже утомились от насилия.
В первый день бойцы не понимали, зачем беложопых тварей сгоняют в концлагеря. Лоренс Лаффер предположил, что эти лагеря потом сожгут тяжелыми боеголовками или затопят чем-нибудь отравляющим, чтобы не загрязнять эльфийскими трупами новые земли Человеческой Общины. Дик Росс возразил на это, что новые земли уже настолько загрязнены богомерзкой аборигенной падалью, что сотня-другая тысяч дохлых эльфов ничего серьезно не изменит. Тем более что дохлых эльфов жрут земные мухи и жуки, а дохлых мокриц жрут только местные аборигенные падальщики, которые размножились неимоверно, и когда они сожрут всю падаль и сами начнут дохнуть, их богомерзкие трупы не станет жрать вообще никто, кроме гнилостных бактерий, и тогда в Эльфланде организуется такой вселенский нужник… В это время лейтенант Вокер жрал нанотехнологическую тушенку из консервной банки, и когда Дик задвинул про гнилостных бактерий, лейтенант поперхнулся и стал кашлять, Лаффер стал его стучать по спине, а остальные ехидно ржали. Прокашлявшись, лейтенант стал ругаться, что есть вещи, о которых нельзя говорить, когда кто-то ест, дескать, ты бы еще рыгнул громогласно, чтобы у всех уши заложило. Дик сказал на это:
