К этому моменту, если верить шкале на одном из вспомогательных дисплеев, энергоресурс истощился на пять процентов. И только теперь мне, что называется, поплохело – это как же мы пробивались к цели, если бы не сумели локализовать лазейку? Даже с учетом меньшей плотности невзбаламученного мусора около десяти минут таранной атаки, и до свидания. Корпус у «Великолепного», конечно, крепкий, но не настолько, чтобы выдержать на маршевой скорости множественные удары массивных каменюк. Да нам бы элементарно дюзы посносило. А на неуправляемом корабле из западни выбраться шансов не было вообще. Дрейфовали бы по воле гравитационных течений да прихотливого случая, наводящего каменные снаряды. Правильно команда забеспокоилась – это мне, неопытному юнцу, навигация в пылевом облаке казалась легкой прогулкой, особенно под чутким руководством капитана Виньерона, а прожженные космические волки сразу прикинули… хвост к носу. Результат известен.
Последующий двухчасовой переход по червоточине к цели путешествия показался мне откровенно скучным – смотреть особо было не на что, за исключением камней, да и те нужно было хорошенько увеличить, чтобы различить отдельные детали рельефа. А оно мне надо? Правильно, совершенно не надо. Оставалось только тщательно изучать сеть проходов, которую я теперь легко вычленял на схеме окрестностей. Пьер увеличил масштаб на главном экране, и на него транслировался относительно небольшой кусок тоннеля, так что пришлось перенести изображение на персональный монитор. Напрягал еще один момент – к системе мы подошли над плоскостью эклиптики, то есть условно в верхней полусфере, и каменное крошево не позволило сканерам просветить все пространство. То есть достоверной карты, так сказать, низа не было, соответственно, и трехмерную модель главный вычислитель строить отказался. А сеть ходов оказалась объемной – странно, правда? Этакий слоеный пирог. На наше счастье, координаты точки выхода из прыжка удалось определить с необходимой точностью, промахнулись мы всего ничего, чем и объяснялась длительность хода на маршевых движках.
Когда мне и это надоело, я отправил капитану запрос на активацию сканеров. Дражайший шеф, вопреки ожиданию, противиться не стал, и я врубил систему наблюдения. В оптическом диапазоне, понятно, кроме неясной точки, ничего различить не удалось, а вот обработка хреновой тучи отраженных волн – не спрашивайте каких, я не физик – позволила локализовать местоположение объекта и его приблизительный размер: почти сорок километров в длину и чуть больше двух десятков в поперечнике. Масштабы впечатляли – нехилый такой планетоид. Конечно, в Федерации и покрупнее рукотворные объекты в космосе можно отыскать при желании, но был один нюанс – все они не предназначались для перемещения в пространстве. А Ковчег, судя по всему, самый настоящий корабль. Даже мне, профану, было ясно, что энергозатраты на разгон такой дуры должны быть попросту неприемлемыми. По крайней мере, с доступными человечеству технологиями. Однако перед Первыми, такое впечатление, вопрос энергоресурсов просто не стоял. Как там Олег говорил – база на Находке снабжала себя энергией только лишь за счет разности ночных и дневных температур? Хорошенькое дело. Страшно представить, каков у них выход энергии от более эффективных источников. Сфера Дайсона? Ха три раза. Им это без надобности.
По мере приближения к загадочному планетоиду четкость картинки росла – вычислитель вычленял все больше деталей, а где-то за полчаса до прибытия на место еще и изображение, мутное и размытое, но вполне различимое, на схему наложил. Картинка вырисовывалась забавная настолько, что я даже не нашелся, что по этому поводу сказать. Зато у Тарасова парочка эпитетов завалялась – матерных. Причем выдал он их, когда я вывел полученный результат на главный экран. Пьер возражать не стал – ему тоже надоело пялиться в пустоту. Галя прокомментировала результат трудов вычислителя коротким «ой», Денисов промолчал. Шеф поначалу тоже, но потом все же задумчиво хмыкнул:
– Кто-то еще сомневается, что мы явились по адресу?
Судя по молчанию, если кто-то и сомневался – например, вахтенные пилоты, – то делиться сомнением не спешил, подавленный величием зрелища. А для тех, кто побывал на Находке, никаких доказательств не требовалось – планетоид выглядел как брат-близнец базы. Такая же скала, только на порядок больше и симметричная. Как лодка и ее отражение на водной поверхности. Впрочем, на планете нижняя часть скрывалась в почве, так что и тут бабушка надвое сказала.
– Зря ругаешься, Саныч. Весьма характерная архитектура, типичнейшая для Первых, я бы сказал, – сформулировал я наконец общий вывод. – Красиво, конечно, но не до такой же степени.
– Мне можно, я военный. Пьер, как действуем дальше?
– Стандартная процедура, – отозвался шеф. – Подойдем поближе, просветим во всех диапазонах, запустим зонды. А потом посмотрим.
– То есть на ближайшие несколько часов мы работой обеспечены?
– Вы, Александр, пока можете быть свободны. Олег, Галина, вы тоже. Смена подвахты через двадцать минут. Паша, ты остаешься – будешь оператором сканера. Палубной команде подготовить зонды к старту. Выполнять.
Ну вот, опять повезло как утопленнику. Соратники отдыхать отправились, а я тут кукуй. Рутина, как она есть. Не думал не гадал, что величайшее археологическое открытие современности пройдет так обыденно. Хотя, с другой стороны, а что я вообще знаю про археологию? Не про внешнюю сторону – выставки и славу, а про внутреннюю, так сказать, кухню? Правильно, меньше, чем ничего. Теперь вот учусь. И хорошо, что на данный момент из негативных последствий только разочарование и скука. Приключения на филейную часть дело наживное.
Тарасов как в воду глядел – комплекс подготовительных мероприятий затянулся. Выровняв скорости с объектом, «Великолепный» завис в пятидесяти километрах от него и выпустил невидимые щупальца сканирующей системы. Вокруг Ковчега во всех направлениях простиралось довольно обширное даже по космическим меркам свободное от мусора пространство – этакий тысячекилометровый пузырь, то есть место для маневра имелось. Впрочем, таковых не понадобилось – планетоид не подавал никаких признаков жизни. Просто висел в самом центре каверны, немой и неподвижный, и давил на психику монументальностью и зловещей чернотой. «Суп» из каменного крошева свет звезды пропускал плохо, но все же кое-какие участки поверхности казались самую чуточку более светлыми, порождая эффект камуфляжа. Впрочем, для главного вычислителя создать виртуальное светило труда не составило, и вскоре Ковчег предстал перед взглядами заинтересованных лиц во всей красе.
