— Не понимаю.
Он говорил очень спокойно и терпеливо, но обращался и к Вауну тоже.
— Он может отключить свои шаровые молнии, чтобы уточнить курс. Может, только на минуту, но в эту минуту он будет уязвим. Верно, сэр?
— Верно. Надеюсь, что верно.
В теории это было верно, и жестяное судно гораздо более уязвимо, чем камень, но Патрулю потребуется проделать очень и очень хитрую работу.
Вряд ли ультийское главнокомандование способно на это. Нужно будет запустить в небо все, что есть у Патруля, и еще больше. Рокер смог бы организовать такое. Может быть, смог бы и Ваун, если бы Патруль ему позволил.
Уилд, Фало… маловероятно.
Чертовски маленький шанс, но больше ничего нет.
— Пойдем, — прошептал Ваун. — Каждый — сам за себя. Я рвану к стойке с оружием. Вы подождите минутку, потом бросайтесь к двери, договорились?
— Да, сэр.
— Поцелуй меня, любимый.
За сим Ваун их и оставил.
Он выкинул бессмысленный молоток, проверил, пуст ли туннель, вышел в переход и побежал к караульной комнате.
Доверие… Вся система базировалась на доверии, на уверенности в том, что ты именно тот, за кого себя выдаешь.
Накануне, по прибытии, он не видел никаких признаков электронных приспособлений. Единственное, что защищало улей, — неведение людей о его существовании.
Ваун вошел в комнату охраны. Четверо парней, завернувшись в одеяла, читали книги. Они не были профессиональными охранниками — только лишь специалистами в других областях, которым достался тягостный жребий нести караульную службу в дополнение к своим постоянным делам. Этим объяснялось то, что они все сгрудились вместе — необычно наблюдать, как Братство не справляется со своей работой. На него они даже не взглянули.
— Приор, — сказал он и двинулся к стойке с оружием.
Его Джайенткиллер был на месте, были тут две более совершенные модели, и он вспомнил слова Коричневого о том, что они полегче. Ваун закинул одно из ружей за плечо и пошел дальше.
— Как там погода?
— Холодно, — раздался раздраженный голос. — Тебе понадобится куртка.
Возможно, тут был нужен пароль. Возможно, на его синяки упал свет.
Возможно, его выдала походка.
Одна книга шлепнулась на пол, один из охранников начал выпутываться из одеяла.
— Эй! Ты не…
Все синхронно сбросили одеяла и спрыгнули с кресел, даже не посмотрев друг на друга, все четверо смотрели на Вауна, все такие же, как он.
Они стояли между ним и выходом. Он отошел к стене, удерживая их Джайенткиллером. Его лицо, повторенное четыре раза, с ужасом смотрело на него.
— Оставайтесь на месте! — рявкнул он, что не подействовало.
В этот момент в комнату влетели Фейрн с Клинком и понеслись к выходу.
Охранники, все как один, рванули на перехват.
— Стоять!
На этот раз все замерли. Картинка. Полная неподвижность.
— Братья, пожалуйста! Не вынуждайте меня убивать вас!
Ваун стоял у одной стены, Клинок с девушкой — у другой. Четверо братьев преграждали путь к выходу — Белый, Желтый, Красный, Коричневый.
— Кто Приор? — спросил Ваун. Ему было нехорошо. Ничего не получится.
— Я, — хрипло ответил Белый и задрал подбородок. — Ты знаешь, что тебе придется убить нас! Судя по голосу, он был моложе, чем казалось.
— Убью, если надо. Но зачем умирать без смысла? Я могу пристрелить вас, мы убежим, а вы будете мертвы. Идите вперед. Мы убежим, и я клянусь, что не буду убивать вас.
Может быть. Белый двинулся первым, но разве что на долю секунды — вперед шагнули все.
— О, остановитесь! — закричал Ваун. Пот заливал глаза.
— Ты не можешь стрелять в своих братьев!
— Могу. Я стрелял. Я пристрелил двоих на «Юнити».
Охранники в страхе сглотнули слюну. До сих пор Ваун никогда об этом не говорил. Никому. Даже Мэви. Но тогда он обезумел от страха. А сейчас он был хладнокровен.
— И я помогал выкачивать Приору мозги! Во мне есть врожденная неполадка, помните? К такому выводу они пришли вчера вечером, да?
Ему тут же захотелось, чтобы он не задавал этот вопрос, Ему не хотелось знать, что там решили, когда он вышел из зала.
Желтый глубоко вздохнул, будто бы от удивления.
— Нет, — сказал он. — Вовсе нет. Но мы решили, что тебя испортили.
Клинок попробовал двинуться. Коричневый шагнул в сторону и встал у него на пути.
— Стоять! — снова крикнул Ваун.
— Не по твоей вине, брат, — продолжал Желтый. Он был моложе всех, не совсем взрослый. Восемнадцать, наверное, но, очевидно, только он был на собрании. — Но мы решили, что не можем рисковать и отпускать тебя назад.
— То есть решили убить меня.
Вся эта болтовня была сумасшествием. Время истекало. Кто-нибудь придет.
Придет рассвет. Но он на самом деле хотел знать. Так, на всякий случай.
Белый покачал головой и чуть заметно передвинулся вперед.
— Брат не убивает брата! Посылать тебя обратно было бы слишком рискованно, но мы хотели, чтобы ты остался и помогал нам здесь.
В горле у Вауна застрял острый комок.
— Ерунда! Либо вы мне доверяете, либо нет!
— Послушай! — настойчиво проговорил Белый. Его лицо влажно блестело в тусклом свете ламп. Мы доверяем тебе, брат, но мы просто боимся посылать тебя. Будем рады, если ты останешься с нами, всегда! Ты — один из нас. Ты выстрадал там, в одиночестве, достаточно, и был поврежден, и мы хотим, чтобы ты остался здесь, в улье. Мы хотим, чтобы ты помогал нам здесь советами. Мы бы уважали и любили тебя. Клянусь Братством.
Кранц! Это было так заманчиво. Вауну хотелось закричать. Он боялся взглянуть на Клинка и девушку. Его братья. Правда, они хотят, чтобы он был с ними? Даже нуждаются в нем немного?
— Вы не можете мне доверять, — злобно проговорил он. — Не сейчас.
— Скажи мне, что не так, брат? — мягко сказал Белый. — Судный День?
Армагеддон?
— Возможно, — согласился Ваун. У него тряслись руки.
— Это все равно произойдет. Мы можем показать тебе расчеты. Начнется голод. Экологическое равновесие будет полностью нарушено. — Белый уговаривал зачем он старался быть столь искренним? — Я не могу лгать тебе, брат, ты же знаешь! Мы уверены: двадцать лет, возможно, тридцать… Полная катастрофа!
Можем тебе показать!
— Смертность не оправдывает убийство!
— Ах! — с облегчением воскликнул Красный. — Это из-за этих двоих рэндомов!
Так, брат, да? Ты не сказал, что они твои друзья! Ты велел их убить. Если это тревожит тебя, мы не причиним им вреда, обещаю тебе. Клянусь собственной жизнью. Это все, что у меня есть, но я клянусь тебе, что я отдам ее за них.
Поверь мне, брат.
Остальные хором выразили согласие. Ваун застонал. Ружье в его руках опустилось и затряслось.
