В толпе послышались возгласы «да!», «пусть будет так» и подобные им. Ферулан удовлетворенно кивнул.
– Но, прежде чем вы отдадите свои голоса за одного из кандидатов, нам следует узнать, что случилось с предыдущими аж-сулами. Во-первых, это для всех – и. в первую очередь, для будущих правителей – станет хорошим уроком. А, во-вторых, поможет избежать беспочвенных сплетен. Раз уж вы все здесь собрались, послушайте, как всё было на самом деле.
Нес вышла к трибуне, и Ферулан сделал два шага назад, почтительно уступая ей дорогу. Нес трясло от волнения. У нее было несколько дней для того, чтобы решить, что именно рассказать жителям Кинчена, но она так до сих пор и не определилась с выбором. Рассказать всю правду не представлялось возможным, потому что она и сама не до конца знала, в чем состоит правда. Зато понимала, что в свободном изложении история эта может выглядеть не самым желательным для Зали образом.
Личная правда Нес состояла в том, что она с неприязнью относилась к Зали с самого первого дня на Земле, и это чувство было взаимным. С другой стороны, если бы не эта заносчивая ицамнийка, Нес уже могло бы не быть в живых – она хорошо помнила ту ночь, когда на лагерь странников обрушилась буря. И, как бы там ни было, Зали спасла жизнь Келгани.
Нес набрала в грудь побольше воздуха и приступила к рассказу. Врать ей не пришлось, как не пришлось и выдумывать, заполняя своими фантазиями пробелы в воспоминаниях Келгани. Нес просто опустила спорные моменты, и в итоге вышло, что Келгани пытали, а потом в ажсулат ворвалась Зали. Она расправилась с Ное, используя для этого его же нож.
– А еще она обезвредила бомбу! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Если бы не она, мы бы все взлетели на воздух! – еще один выкрик.
Нес об этом не знала, ведь и сам Келгани ничего не знал о бомбе. Она растерянно уставилась на Ферулана, и тот снова вернулся к трибуне, чтобы помочь восстановить картину произошедшего.
– Действительно, – сказал он, – вы правы. В подвале ажсулата была найдена бомба. Осмотр механизма подтвердил, что она была обезврежена за несколько минут до взрыва. Сопоставив факты, данные медицинской экспертизы и показания приборов, мы пришли к выводу, что взрыватель был отключен уже после смерти Ное. Можно сказать, многие из нас действительно должны благодарить Маклет Бурнам Зали за то, что дожили до этого дня. Её поступок можно считать поистине самоотверженным.
Странники, собравшиеся на площади, стали возбужденно переговариваться, отовсюду раздавались радостные возгласы, прославляющие Зали. Ферулан окинул взглядом толпу и сказал:
– Вижу, вам этот поступок кажется геройским. Во времена, когда я воевал за Галактическое Содружество, так поступил бы каждый. Это было в порядке вещей – положить жизнь во славу Магистрата. Но сегодня, увы, наше общество стало иным. Простая преданность государству расценивается как геройство. Да, сейчас на это способен не каждый, но я рад, что среди нас еще есть те, кто помнит и чтит законы Магистрата.
Откуда-то с дальнего конца площади послышалось «Зали в правители!». Эту фразу подхватили другие кинченцы и волной понесли её к центру. Однако не все были готовы скандировать новый лозунг – тут и там звучали возмущенные выкрики, кто-то выкрикивал имена своих кандидатов, иные просто недоуменно оглядывались по сторонам.
От толпы отделился молодой камаштлианец и по ступенькам вбежал на помост. Ферулан уступил место желающему высказаться, и тот с жаром заговорил:
– Я простой солдат. Всё, что я знаю – как заряжать оружие и стрелять в дикарей. Всё, что я умею – выполнять приказы командира. И от этих приказов зависит, останусь ли я жив и смогу ли поцеловать детей, вернувшись из боя. Поэтому я знаю, насколько важно, чтобы правитель был мудр и разбирался в военном деле. Уверен, что Ферулан – тот, кто наилучшим образом сочетает в себе эти качества. Он участвовал в жарких боях и всегда проявлял доблесть. Для меня было бы честью сражаться под его знаменами. Я за то, чтобы нашим правителем стал Ферулан.
Площадь всколыхнулась. Теперь народ выкрикивал имя Ферулана, выражая поддержку и одобрение. Кое-где возникли очаги споров, и ропот расходился по толпе как круги по воде от брошенного камня. Ферулан снова подошел к трибуне и прокашлялся. Он сказал:
– Многие считают меня хорошим бойцом, это лестно. И я рад, если это действительно так. Но дело в том, что моя стихия – ночные улицы вражеских городов и пламя жестокого боя, а вовсе не светлые залы ажсулата. Я рожден для того, чтобы сражаться, а не для того, чтобы вести за собой войска. Конечно, если мне выпадет честь стать правителем Кинчена, я не посмею от этого отказаться. Хорошо, кто готов отдать голос за мою кандидатуру?
Толпа взревела. Одни выступали «за», другие «против» – каждый хотел погромче высказать свое мнение. Ферулан поднял руки, призывая к тишине и задал второй вопрос:
– А кто готов поддержать кандидатуру Зали?
И снова поднялся шум. Многих впечатлил рассказ Нес о проявленном геройстве, они видели в Зали символ бесстрашной борьбы и на волне восхищения готовы были выбрать её правительницей. У других были свои причины голосовать за её кандидатуру – отряды Ное, которые теперь смешались с толпой, видели в Зали надежду на лучшую жизнь. Также за неё безоговорочно выступали ученые и многие киничийцы.
В итоге обе кандидатуры были поддержаны с одинаковым жаром, и оставалось непонятным, кого же кинченцы хотят видеть во главе государства. Наконец, Ферулан сказал:
– Думаю, в этой ситуации не поможет даже голосование, ведь все равно останется слишком много недовольных. Мы уже попробовали бороться друг с другом, и ни к чему хорошему это не привело. У нас сейчас другие цели – сплотиться и вместе работать для общей цели. Есть один способ нас рассудить. – Он повернулся к Нес, которая все это время стояла в нескольких шагах позади. – Будь добра, приведи Ралтауна.
Нес кивнула и спустилась с помоста. Вскоре она вернулась, ведя под руку знакомого многим киничийца, будто слепого. Именно он когда-то предсказал возведение города и первый произнес его название. Внешне он почти не изменился за двадцать лет, только на лбу пролегло две глубокие вертикальные морщины и взгляд стал еще более нездешним, чем раньше.
Ралтауна вывели к переднему краю помоста, чтобы каждый смог его увидеть. Ферулан подал знак Нес, и та, закрыв глаза, взяла киничийца за руку. Десять лет назад для того, чтобы разбудить Ралтауна на несколько минут, достаточно было потрясти его за плечи или попытаться уловить его взгляд и погромче задать интересующий вопрос. Однако со временем он все больше запутывался в паутине времени, и теперь вытащить его в реальность мог только другой киничиец, способный погрузиться в сознание Ралтауна, отыскать его во внутреннем лабиринте и за руку привести к тем, кто жаждет ответов.
