Возле выбитой створки стояла Валери в интересной позе и своими коготочками на бронированных перчатках проводила по её поверхности. В металле оставались заметные глубокие борозды, из-под когтей лезла металлическая стружка. По-моему, это называется «скрестись в дверь», но абсолютной уверенности в мотивах дамы не было даже у меня.
— Давайте договоримся. Вы получите, что пожелаете. Мы готовы выкупить свои жизни.
— Что пожелаю? — я ещё раз обвёл взглядом зал, больше похожий на фигуру из земной игры «Морская фигура замри». Капитаны так и стояли в позах, в каких их застало наше вторжение. Кто в кресле, кто — стоя, но все неизменно с напряжёнными лицами, с трясущимися от страха поджилками. Из общей картины выделялся лишь Барон Барс. Он единственный был собран и внешне безучастен. Что ж, можно и поиграть. Я подошёл к столу, немного постоял возле него, как бы размышляя; бросил перед собой искрящийся клинок и облокотился о столешницу. — Что пожелаю? Тогда так. Я шёл сюда за женой. Больше я её в вашем вертепе одну не оставлю. Когда я буду заходить в эту комнату, она всегда будет занимать место рядом со мной, и никак иначе.
Это был удар ниже пояса, прямо по самому мужскому самолюбию глубоко патриархальной пиратской братии. Мужчины в зале напряглись. Я требовал нарушения их устоявшихся традиций, но, кроме традиций, такое требование ничего больше не рушило. А вот отказ вполне мог порушить что-то куда более для них ценное. Например, их жизни. Или их имущество. Им следовало всё хорошенько взвесить, ведь если они откажутся сейчас, потом вернуться к такому явно неимущественному требованию может уже не получиться. У мужиков происходил разрыв шаблона, перед ними вставала нешуточная дилемма, и даже я не был уверен, что они походя её разрешат. А от двери, между тем, раздался новый звук когтя по металлу, от которого у присутствующих заломило зубы — настолько он был пронзительным. Дама тем самым выражала полную поддержку моего решения. То ли от этого звука, то ли от осознания, что хуже уже точно не будет, они капитулировали.
— Хорошо, капитан. Мы сделаем для вас… исключение. Но только из глубокого уважения к вам и вашей… супруге. Только вы не могли бы продемонстрировать нам её, так сказать, во всей красе? А то через броню мы не видим лица.
Просить дважды мою Ри надобности не было. Она связалась с группой поддержки, и откуда-то сзади раздались тяжёлые шаги закованных в броню ног. Латы валькирии открылись, являя нам её стройное тело в чёрном обтягивающем форменном комбинезоне, всё расшитое серебром. Даже на ногах и… между ног были эффектные и исполненные смысла картинки: такой свою валькирию не видел даже я. Женщина, тем временем, одним лёгким движением прыгнула вперёд и замерла с чуть выставленной вперёд согнутой в колене ножкой. В её отведённой назад руке серебрился разрядами фламбер — её любимый полуторник.
— Если вы полагаете, капитаны, что теперь вам будет комфортней, то вы жестоко ошибаетесь, — валькирия оказалась возле стола, а её клинок опустился рядом с моим, породив к жизни новый сноп искр. Довольная эффектом, она облокотилась о стол… и вдруг звук, который мы слышали от двери, начал звучать вновь! По стальной столешнице медленно, со вкусом, ползли её собственные когти, оставляя за собой хорошо видимый след и полоску стружки. — Вы заставили моего супруга нервничать, переживать за меня. Я не могу вам этого простить, слишком его люблю, и любая его боль — это моя боль. Ему и мне нужна кровавая жертва. Без неё мы отсюда не уйдём. Поэтому я предлагаю компромиссное решение: вы выбираете одного из вас на роль жертвы, и он прямо здесь умирает.
— Это будет справедливо, Барон, — поддержал я валькирию, вперившись взглядом в лицо местного заправилы. Очень ошарашенное лицо. Барон Барс всё-таки не смог справиться с переполнявшими его эмоциями.
— Но как мы определим жертву? — растерянно вопрошал он.
— Вы, господа, рассказывали мне про традиции, — криво улыбнулся ему. — Пришло время показать, как вы их соблюдаете. С точки же зрения традиции всё предельно просто и понятно: вы просто проголосуете.
Капитаны за столом загалдели, но новый звук корёжащегося металла оборвал их слабые попытки сопротивляться. Совершенно счастливая от произведённого нашим совместным выступлением эффекта, Ри доверчиво приникла к моему плечу своей милой головкой, прижалась бедром к моему бедру, а её ладони змеями заскользили по моему торсу, обнимая, гладя, благодаря. Ну просто семейная идиллия, если бы не целая комната загнанных в угол людей напротив!
Капитаны управились в пять минут, показав завидную приверженность своим традициям. Отданный нам на заклание вскочил и начал что-то верещать про права и свободы пиратского братства, но его «братьям» было уже наплевать, они волевым решением исключили его из своего братства, лишив всех положенных прав, а заодно и свобод. Ри подгадала момент, и, подобно мне в первый мой сюда визит, резко метнулась вперёд, прямо сквозь голограмму. Её когти сжались на шее бедолаги, так что он вдруг замолчал, прекрасно, видимо, понимая, что любое неловкое движение может привести к скоропалительной смерти.
— Какая милая мышка, — мурлыкнула женщина, всем своим видом изображая кошку, и резким движением когтей, образованной ими щепой, вырвала у пирата кадык.
Все отшатнулись от капель разбрызгавшейся вокруг крови. Сам отданный на заклание захрипел, вцепился руками в горло, но почти сразу рухнул на колени, а потом и вовсе — лицом в пол. Ри тем временем медленно, чинно, демонстративно покачивая бёдрами, подошла к сервированному столику, в дальнем углу. Придирчиво осмотрела расположенные здесь бутыли. Всё же выбрав одну, она принялась вином смывать кровь с коготков — аккурат в пустой бокал. По мере наполнения коготки очищались, и когда бокал наполнился до краёв, валькирия убрала когти обратно в ладонь, где они приняли вид безобидных женских ногтей. Изящной ладошкой, в которой больше не было и тени той неестественной жути, она подхватила полный янтарной жидкости бокал. О недавней процедуре омовения напоминали лишь алые прожилками туман, змеями расползшиеся по желтоватой жидкости. Тогда удовлетворённая, лучащаяся сытой негой женщина с бокалом в руке подошла ко мне.
— Пей здоровье своих врагов, милый, — с поклоном, потупив очи долу, протянула мне сосуд с жутким содержимым прелестница.
Я взял его и с любопытством взглянул на притихших пиратов. Все глаза были устремлены на страшную ёмкость в моих руках. Я несколько демонстративно поднял её к свету, побултыхал, вызывая волнистые переливы жидкости. Чуть пригубил.
— Потрясающий букет, Ри! Спасибо, любимая! — с этими словами я осушил бокал до дна и бросил его об стену. По залу полетели осколки, бликуя в ярком свете голограмм. Допив вино, я мягко провёл ладонью по щеке своей женщины. Мой поцелуй, хранящий в себе ароматы и вкусы только что выпитого вина, мягким, совершенно невинным касанием запечатал её уста.
Галантно отодвинув перед дамой кресло, я помог ей присесть. Она благодарно мне улыбнулась — ни дать, ни взять обычная земная женщина, если бы не эти пресловутые «но». Бароны тоже начали рассаживаться.
— Давайте, господа, начнём наше новое знакомство. Моё имя — Леон Иванович Познань, я мечник и капитан корабля «Добро пожаловать в ад!» Позвольте также представить вам мою супругу: валькирия Космической Экспансии Республики Ноч, Высшая звёздного десанта, в некоторых звёздных системах также известная, как Тёмная Мать. Нам с вами предстоит долгий и обстоятельный разговор, господа. Нам вместе ещё работать и работать, так что давайте обсудим ближайшие перспективы.
* * *
