Первые сутки Орнела просто лежала пластом на койке, ничего не ела, только пила воду. Я бесконечно болтал, пытаясь вывести ее из состояния прострации. Мягким, успокоительным тоном рассказывал наши, земные сказки, перекладывая их на местный лад. Из окошка падал лунный свет. Странно, но он больше меня не тревожил. Видимо, организму моему достаточно было принять облик лишь раз в месяц. Смешно… теперь-то я понимал, как обычно действовал Джорек-убийца. Он прибывал в город, выслеживал жертву, затем ждал полнолуния, принимал облик и… осуществлял заказ. Ночью. Конечно, бывало, что он работал и в человеческом теле, как в случае с Орнелой, но в облике было намного проще. Проще проникать, убивать и уходить с места убийства. И избегать ран. Я говорил, говорил, говорил. Я вкладывал в слова и рассказы все добро, что было в моей душе. Я делал то, что умел, — лечил словами.
На вторые сутки наступила перемена. Вечером я попытался выйти из каюты, но Кеми вскинула голову и схватила меня за запястье.
— Джорек… не уходи… — пролепетала чуть слышно.
Я остался. Теперь мы говорили о жизни. Вернее, я говорил. Я рассказывал о своем мире, но не думаю, что она усвоила и поверила хотя бы в десятую часть. Потом просто говорил. Говорил и говорил, бесконечно. Я ощущал, что мои слова омывают ее душу. И вот — она начала оживать, хотя первоначально напоминала куклу. Она больна чем-то вроде стокгольмского синдрома, надеюсь, со временем он рассосется… Я-то не против побыть добрым самаритянином для прекрасной дамы, но хочется, чтобы дама хотя бы иногда самостоятельно принимала решения… Да и насчет ее отношения ко мне… Я за искренность, а не за наведенные посредством шока ложные чувства.
Да, конечно, события в Кустоле, мягко говоря, перепахали психику девушки, но по разговору и моей казни в библиотечном зале я понял, что Орнела — личность рано созревшая, сильная, способная на жесткие и бескомпромиссные поступки. Личность эта погрузилась в нечто вроде летаргии — от перенесенного шока. И дело Тихи — вытащить ее наружу. Или хотя бы не мешать этому процессу. Не подгонять, не усугублять. Ждать. Быть рядом. По крайней мере пока не передам девушку Окрану.
«Когда твоя девушка больна…» Черт, она не моя девушка и даже… А впрочем…
Несколько раз за вторую ночь она срывалась на рыдания, и я вытирал ее глаза, полные слез. Успокаивал и гладил по плечам. Наконец под утро она утихла, взглянула на меня и вымолвила:
— Ты… ты действительно не он.
— Нет, Кеми. Нет. Я сказал правду. Я — не он. Это просто оболочка.
— А какой ты был… там?
— Вот такой, — я показал на два вершка от пола. — Я был почти карлик. И ни одна женщина не хотела иметь со мной дела.
По ее губам скользнула бледная усмешка.
— Я бы захотела…
Я чуть не ляпнул: «А я бы не отказался».
Потом наступило утро, я вышел на палубу, переговорил с капитаном и вернулся.
— Тебе нужно одеться. Вам нужно одеться, ваше высочество.
— Да… хорошо… Не называй меня так, пожалуйста!
Она решила, что я это всерьез.
— Ладно, ваше высочество, уговорили.
Вот тут она поняла мою иронию — и улыбнулась. Умная девочка. Под глазами ее все еще лежали темные круги, однако я отметил, что ее лицо отражает женскую чувственность и красоту куда сильнее, чем ранее, когда она носила холодную маску отрешенности. Ее лицо, когда она видела меня, становилось… обнаженным. А искренне обнаженное женское лицо — это то сокровище, которое дано видеть только очень близкому мужчине.
Я принес воды и таз для умывания, вышел, пока принцесса приводила себя в порядок, затем помог Орнеле одеться и вывел ее наружу. Сцена, последовавшая вслед за этим, чем-то напоминала памятный эпизод из «Титаника» — я стоял на носу и, приобняв девушку за плечи, показывал ей речной простор. Волосы ее пахли… ну, в общем, мне-Тихе, а равно и мне-Джореку нравился этот запах и… короче, я понимал, что мне нравится стоять вот так и придерживать девушку за плечи. «Стриж» бойко шел по течению на веслах. Мы обогнули мыс и увидели Вермор — он раскинулся на приземистых холмах правой стороны широкого устья Тилуанны. Над морем вилась жемчужная дымка. Устье и морской простор были заполнены кораблями. Паруса всех цветов, вымпелы на мачтах… Ощущалось, что Вермор живет в первую очередь торговлей и пульс его всегда бьется с удвоенной частотой.
Вокруг города было множество пахотных земель, поля, сады, деревушки и много-много храмов Спящему — побогаче, победнее, короче говоря, всяких. Люди молились и ждали пробуждения. Как и много сотен лет назад.
— Замок… — чуть слышно промолвила Орнела. И показала рукой.
Замок. Я вскинул голову и увидел Минас-Тирит из своего сна.
Белокаменный дворец, окруженный зданиями поменьше — но с такими же острыми шпилями, воткнутыми в синее безоблачное небо.
— Там королева Велерия, — сказала Орнела. Голос ее не был исполнен тепла и радушия.
Очевидно же, что именно эта властьпредержащая особа меня зазывала. Уверен, что она, вряд ли ритуал призыва творила ее фрейлина либо служанка. Хорошо… Теперь осталось прийти к ней и выяснить все, что удастся. Вопрос: когда сдавать Окрану принцессу? До — или после разговора с Велерией? Хм…
— Знаешь ее?
— Видела… Она бывала в Кустоле до катаклизма. Я была еще совсем малышкой. Я и брат… и другой брат… Кронгайм. Поклонник Маэта. Причастный к Алой Пасти. Узурпатор Корналии. Обретавшийся в Верморе, между нами говоря.
Если судить по тону, не слишком тебе понравилась эта самая королева. Впрочем, женщины оценивают других женщин зачастую предвзято.
— Не доверяешь ей?
— Я… никому… я почти никому теперь не доверяю!
Я положил руку ей на плечо. Жест, который вырвался сам по себе. Жест, который мужчина проделывает только со своей женщиной.
Орнела бросила на меня просящий взгляд:
— Джорек.
— Тиха.
— Тиха… прости… Я не хочу к Окрану. И к нему у меня нет доверия. Он маг. После того, что сотворили маги, я…
Крэнк, вот этого я не учел!
— Ты — что?
— Я хочу остаться с тобой. У меня есть друзья… но не в Рендуме. Помоги мне добраться до Кверилла… А дальше… Я… постараюсь тебя отпустить…
Кверилл… Далеко ли это, Джорек? А? Снова головная боль… Ладно, Орнела скажет. Но я не знаю, что скажет мне Велерия. Я не могу пока ничего обещать. И я очень надеюсь, что Велерия предложит мне кусок паззла.
Я размышлял, а «Стриж» тем временем приближался к городу. Над водой с пронзительными криками реяли чайки.
— Идем к нижним пристаням, — крикнул с кормы капитан Джерико. — Там дешевле… Хух, вода чистая, ни следов мерзких гадов!
