Маленков наблюдал за ним с нескрываемым удивлением.
– Часиков в пять вечера вас устроит? – спросил Эренвой и, взглянув на Маленкова, добавил: – Я приеду со своим другом Лео.
– Э-э... Лео?! – переспросила Лайла, и полковник Эренвой услышал, как громко бухает его сердце.
– Да, мисс. – Голос Эренвоя прозвучал хрипло, и это также не ускользнуло от внимания Маленкова.
«А старик-то – того, сдает позиции, – сказал себе Леонард. – Эта баба плавит его, как рамштадский сыр».
– О да, мисс, мы обязательно будем... И вам того же!
С этими словами Эренвой положил трубку, но идиотская улыбка еще целую минуту не сходила с его лица.
– Кто это, сэр? – ради приличия поинтересовался Лео.
– Кто это? – Полковник хохотнул и, достав из пачки еще одну сигарету, с наслаждением закурил. – Это одна из самых опасных сучек на всем Дижанейро, дорогой Леонард! Умницу Фарбиндера она сожрала играючи.
– Кто Фарбиндер и кто вы, сэр, – бросил Лео пробный шар.
– Я тебя понимаю, – согласился Эренвой, делая частые глубокие затяжки, – но если честно, я тоже ее боюсь. Поэтому и сказал, что приеду с тобой...
Снова позвонил телефон. Эренвой сложил губы трубочкой и ответил:
– Алле-о-у...
Однако это было очередное тревожное сообщение. Лицо полковника тотчас приобрело замкнутое выражение.
– Так... Так... Так... Где? Понял.
Положив трубку, он посмотрел на Маленкова:
– На востоке, возле глиняного карьера, заметили еще один ракетный расчет.
– А скольких еще не заметили, – добавил Лео.
– Вот именно, – согласился Эренвой и со значением поднял кверху палец. – Какой из этого следует вывод, Леонард?
– Не знаю, сэр, – честно признался тот.
– Что в семнадцать-ноль-ноль мы с тобой в любом случае отправимся в гости к мистеру Кевиши.
– О-о, – вырвалось у Лео. Поведение начальника вызывало у него явные опасения. – Но заметьте, сэр, когда она вам позвонила, еще не было семи! Где вы видели шлюх, которые так рано встают?
– Нигде, – просто ответил Эренвой. – Но я знал немало особ, которые не ложатся раньше восьми. Эта пигалица одержима игрой в рулетку. Для нее не существует ночи или дня.
Судно повернулось вокруг своей оси, и свет фиолетового Ихтиоса полоснул по кабинам прилепившихся к подвескам «ливитов».
Пилот номера «38975» поморщился и опустил на глаза фильтр. Его напарник из номера «38920» негромко выругался в эфир, не понимая причин такого странного маневра.
– "Омега-девять", до контрольной точки четыре минуты. Приготовьтесь...
«Ясен хрен, что четыре минуты, – пробурчал Чарли Эванс себе под нос. – Раз Ихтиос рядом, значит, до Онслейма рукой подать».
– Лун, мы приехали, – сообщил он своему товарищу, который пару минут назад ругался в эфире.
– Я понял, Чарли, – послышалось в ответ.
Желтоватый шар Онслейма становился все отчетливее, на нем стали различаться «мраморные прожилки» – так выглядели вязкие облака, находившиеся в верхних слоях атмосферы.
«И учти, если проколетесь, я вам не помощник», – вспомнил Чарли напутственные слова Дзефирелли.
«Он нам не помощник, а на подвесках шаром покати – ни одной бомбы», – в который раз посетовал Чарли. Он терпеть не мог кататься впустую, когда истребитель не имеет в пушках ни одного снаряда, не говоря уже о каскадных ракетах.
«Как будто голый на городской площади», – нашел Чарли подходящее сравнение. Ему часто снился этот дурацкий сон, когда он идет по Бринской плошади безо всякой одежды, а вокруг полно туристов, которые его фотографируют и кричат... Что они кричали, Чарли уже не помнил.
– Контрольная точка, парни. Счастливого пути... – прозвучал голос учетчика. Щелкнули убравшиеся внутрь судна стойки, пружины компенсаторов оттолкнули «ливиты» от судна-носителя.
– И вам того же, – машинально ответил Эванс и дал тяги дремлющим движкам.
Хорошо отлаженный «ливит» рванул вперед, и следом за Чарли погнал свою машину Луц Мейерхольд.
Онслейм стремительно приближался. Опоясывающие планету сети безопасности предупреждали потенциальных нарушителей разноцветными проблесковыми маячками.
– Как на День Независимости, Чарли, – сказал Мейерхольд.
– Да ну их в задницу, такие празднички, – буркнул в ответ Эванс и, переключив волну, уже совершенно другим голосом, пробубнил: – «Омега-девять» – на базу Коронтадос... Как слышите, застава?
– Слышим хорошо, – отозвалась «застава». – Красный код подтверждаю, однако мне о вас ничего не известно, ребята.
– Неизвестно? – переспросил Чарли, представляя себе лысоватого парня в расстегнутом кителе. По виду он, конечно, тупой мерзавец, но стоит ему не отключить автоматику, и привет – собирайте нас частями.
– Да, неизвестно, – подтвердил пограничник.
– Ну тогда мы подождем, пока командиры с вами свяжутся... Давай координаты «отстойника», – потребовал Чарли.
Он прекрасно знал о проблемах пограничных застав и давил на их самые больные места. Ведь чтобы предоставить «ливитам» персональные траектории, требовалось произвести нешуточные расчеты. Теоретически пограничные станции должны были делать их сами, однако реально подобные расчеты производились в специальных центрах. Да и не так часто требовалось предоставить «отстойник».
– Чего замолчал, «застава»? – поинтересовался Чарли.
– Да подожди ты!
Эванс улыбнулся. Он примерно догадывался, что сейчас происходит на специальных линиях связи.
– Прошу прощения, сэр! – кричал неумытый парень в расстегнутом мундире. – Два «ливита» требуют «отстойник» – что мне делать?
– Ну так дай им «отстойник», – недовольно проскрипел лейтенант, которого оторвали от карточной игры.
– Так его же еще считать нужно! Тут на орбитах двадцать тысяч спутников! Одна ошибка, и мы с вами на двадцать лет за решетку!
– Ты что мелешь, придурок?! – возмутился лейтенант.
– Ну так что же мне делать?
– Неужели никакой сопроводительной информации на них нет?
– Нет информации. «Красный пропуск» прошит, а информации никакой.
– Чего им надо?
– В Коронтадос хотят.
– Ну и пусть валят в свой Коронтадос. Посмотри у них «пузо», если пустые, пусть идут...
– А если нет?
– Если нет, связывайся со мной, – тяжело вздохнув, ответил лейтенант. – Будем принимать решение.
Получив распоряжение пройти на малом ходу возле иллюминаторов пограничной станции, Чарли и Луц не заставили себя долго упрашивать.
Истребители продемонстрировали пустые подвески, и на этом пограничный контроль был пройден.
