Да, во всеблагость Творца лжесвященник определенно не верил.
Он не помнил, как оказался здесь. Опушка леса, Актис в лёгком белом платье с цветочками, поверх которой была накинута мужская спортивная куртка. Её холодный взгляд и сжатые в кулачки кисти рук. Поджатые губы. Лёгкий ветер, доносящий до Артура прохладу с озера. Мягкая трава, старое кострище.
— Твоё… решение?.. — покачиваясь, спросил Змей. Его морда, перепачканная кровью и землёй, сейчас была похожа на маску японского синтоистского демона. Алые глаза горели тускло, словно угольки в затухшем костре.
Лёгкое дуновение ветра качнуло пряди волос, спадающие на лицо девушки.
— Ты мне не нужен, — ответила она, — Ты мог бы это уже понять.
— Я так и думал… — ответил Змей. В руках у него появился Звездокол. Дракон с топором… это было ещё то зрелище. Хотя по размеру калибур смотрелся гораздо гармоничнее в лапах Змея, чем в руках у Артура.
Раскрутив топор на цепи, Змей начал увеличивать частоту оборотов, пока всё вокруг не стало яростным вихрем. Змей запустил топор в сторону Рима и исчез во вспышке сигмы. Следующая остановка — Рим. Хорошее место, чтобы умереть или найти свою судьбу. Однако Змей понял, что в момент ответа Актис в нём что‑то оборвалось. Только он не понял, что именно.
Приблизившись к Колизею, Чезаре остановил квадроцикл. С транспортом ему, пожалуй, повезло: по разбитой в хлам дороге прошла бы отнюдь не любая машина. Правда, сперва этот транспорт пришлось… угнать.
Вообще‑то, Чезаре никогда не был особым любителем воровства: оно вызывало у него чересчур неприятные ассоциации с уличным прошлым. Но еще больше он не желал рисковать успехом дела ради какой‑то брезгливости. Хорошо еще, что благодаря личине стереотипного итальянца, никто не опознает в банальном угонщике утонченного кардинала Финелла…
Даже не заходя внутрь, он смог увидеть ползающий по руинам силуэт девочки. Надо сказать, что несчастный памятник серьёзно потрепало: разрушилось её несколько секций, обломки валялись рядом. Сложно было точно указать, что именно послужило причиной разрушений: деятельность чёрта или странной девочки — дракона. Но, по крайней мере, он опередил G‑Tech…
…или нет. Боевой планер без опознавательных знаков уже приближался к ним. Выигрыш во времени оказался совсем небольшим.
— Лилит! — окликнул Чезаре, понимая, что сейчас уже не до конспирации, — Следуй за мной, если… не хочешь вернуться к ним!
В последний момент он несколько видоизменил цитату из старого фильма в сторону большего соответствия ситуации. В руке уже появился больверк: кардинал понимал, что сбить самолет из пистолета малореально, но учитывая, какие дыры эта штука оставляла в стенах его дома, можно было надеяться, что несколько выстрелов в крыло хотя бы нарушат аэродинамику и позволят выиграть время…
— Кто ты такой?! — требовательно спросила девочка, гордо выпрямившись на фоне безоблачного неба.
— Кусок мяса, — широко ухмыльнулся Чезаре, возвращая обычную личину, — А вот с ними ты знакома куда дольше… Может, лучше оставим расспросы до момента, когда у нас на хвосте не будет висеть спецназ G‑Tech?
Лилит повернула голову в сторону планера, а затем вновь посмотрела на Чезаре. Секунда раздумий и кивок.
— Лови! — крикнула девочка, попросту спрыгивая с самой верхотуры на руки к кардиналу, — Куда теперь?
Уже переходя на бег, Чезаре кивком указал на квадроцикл. Пока что план звучал как 'Прочь отсюда!'. Изначально он думал над тем, чтобы затеряться в узких улочках, характерных для Италии. И пусть бы попробовали втиснуться туда на самолете. Но, к сожалению, землетрясения, вызванные демоном, поставили существование этих улочек под сомнение.
Планер начал снижаться. Это значило, что осталось мало времени… Но это значило также, что с такого расстояния он не промахнется. Прицел. Задержка дыхания на одно мгновение. И выстрел дуплетом.
Уже заводя квадроцикл, Чезаре увидел, как подбитый планер идет на экстренную посадку. Но наблюдать за этим дальше он не стал: нужно было как можно скорее убраться отсюда. Несмотря на то, что первый раунд остался за ним, чувство грядущей подставы не оставляло его. И дело тут было определенно не в сгущавшихся тучах. Своему нюху молодой разведчик доверял и поэтому сходу развил высокую скорость.
— А куда мы едем? А что это была за девка неубиваемая в белом костюме? Я хочу увидеть свой трон! — едва они двинулись с места, затараторила Лилит.
— Трон, — задумчиво проговорила Мария, — Робин что‑то говорил о нём.
— Так, по порядку, — ответил Чезаре, не оборачиваясь к пассажирке, — Едем мы… Для начала прочь отсюда. Когда оторвемся от них, я свяжусь с Рейко, и мы переправим тебя туда, где им будет сложнее тебя найти. 'Неубиваемая девка в белом костюме' — Белый Робин, один из офицеров G‑Tech. А вот про трон ты, кажется, знаешь побольше меня…
— Я хочу видеть свой трон! — капризно воскликнула девчонка, — Я никуда не поеду без моего трона!
— Насколько я понял, трон — это такой способ вытягивать энергию из неё, — отметила Мария.
— И где же находится этот трон?
— Откуда я знаю?! — возмутилась Лилит.
Чезаре пришлось остановиться и отъехать немного назад — улица была преграждена обвалившейся секцией здания, мешающей проехать даже квадроциклу. Неудачно: G‑Tech наверняка уже высадились и вели преследование.
— Ну, я об этом троне узнал от тебя, — рассудительно заметил Чезаре, выворачивая руль, — Так что, если ты не хочешь снова попасться G‑Tech, придется пока обойтись без трона.
— Это мой трон! Я — мать всей магии! Мне должны кланяться! — возмутилась девчушка.
Мария вздохнула.
— Она не понимает. Сейчас ведь снова сбежит.
— Ты же не знаешь, где он находится, — попытался воззвать к голосу рассудка Чезаре, снова включая максимальную скорость, — А значит, сбежав, ты не найдешь его. Да и, — тут он решил надавить на ее тщеславие, — Если ты мать всей магии, то тебе должны кланяться независимо от того, есть у тебя трон или нет. Не ряса делает человека монахом, и не трон — королем…
Лилит скуксилась.
— Но я хочу свой трон. Он исполняет желания! Я слышала об этом.
Она оглянулась.
— Я знаю, кто знает, где трон.
Девочка неожиданно спрыгнула с квадроцикла и вцепилась когтями в его раму, а её пятки начали рыхлить землю, резко тормозя транспорт. Чезаре попытался возразить, но неожиданно возникшая в теле тяга к полету поставила крест на этом благом порыве. Шпион перекатился через плечо, гася энергию падения, и резко вскочил, ища среди приходящих на ум выражений что‑нибудь относительно цензурное. Выходило плохо. Наконец, слегка отдышавшись, он коротко спросил:
