— Ости! — крикнул Нокс на общей частоте. — Ости, слышишь меня?
Ответа не было. Островски лежала неподвижно, в нескольких метрах от него.
— Капитан Эллиотт? Вы слышите меня?
И вновь — нет ответа.
Пуля, скользнув по шлему, высекла искры из брони. Сержант снова устремил взгляд вперед и выстрелил в ответ — решительно, зло, с убийственной точностью. Еще один из набегавших «голубых касок» кувыркнулся, рухнул на спину и остался лежать на песке.
17:17 по времени гринвичского меридиана.
Камински;
«Сидония-1»;
14:32 по марсианскому солнечному времени.
Рядовой первого класса Камински замер на месте неподалеку от входа в главный модуль. Из люка показался, спеша вступить в бой, солдат ООН… но морского пехотинца, застывшего всего в десяти метрах от него, он не заметил.
«Ай да Бэ-Ка-хамелеон», — подумал Камински, наводя на противника винтовку и нажимая спуск.
Ооновец резко крутнулся на бегу, налетел на тонкий флагшток, установленный перед модулем, и упал. Бой почти закончился: большинство уцелевших гальюнников сдались в плен. Камински бросил взгляд на голубой флаг ООН, свисавший с флагштока, и покачал головой: «Вот это уж — хрен вам. Не дождетесь!»
— Эй! — крикнул он. — Слай, Фулберт, помогайте!
Вместе они вцепились во флагшток и дернули, стараясь вытащить его из мерзлого реголита. На помощь подоспели Элен Кэсвелл и доктор Кейси, и через несколько секунд флагшток рухнул, увлекая за собой голубое полотнище.
У Камински все было готово. Еще на «Марсе-1» он снял с антенны марсохода флаг, развевавшийся на ней последние три недели, и спрятал его в набедренный карман бронекостюма. Теперь, при помощи двух кусков гермопластыря, поданных доктором, он принялся прикреплять флаг к шесту, пока Кэсвелл срывала с него флаг ООН.
Неподалеку затрещали выстрелы, пуля ударила в песок у самых их ног, но они продолжали работу…
17:19 по времени гринвичского меридиана.
Нокс;
«Сидония-1»;
14:34 по марсианскому солнечному времени.
Пули ударили в стену возвышавшегося рядом модуля. Нокс вжался в землю и откатился в сторону. Встав на колени, он еще раз прицелился, но кто-то подбежавший слева ухватился за ствол винтовки и вырвал ее из рук. Упав на бок, Нокс поднял взгляд. Над ним, целясь ему в голову из винтовки французского образца, стоял человек в бронекостюме и голубом шлеме.
— Не двигайся, янки, — с заметным акцентом сказал он на взводной частоте.
Нокс тут же вспомнил его голос — как и фамилию "БЕРЖЕРАК ", значившуюся на нагрудной пластине. За первым подбежал второй, и Нокс услышал трескучую французскую скороговорку:
— Pas de problem, лейтенант Дютетр, — ответил Бержерак. — Возьмем их в заложники на случай…
Что-то серебристое, ударившись о шлем Бержерака, взорвалось россыпью янтарных брызг. Мигом схватив свою винтовку, Нокс откатился сторону и поднял ее как раз вовремя: Дютетр целился в кого-то еще, стоявшего перед рухнувшим шаттлом. Эллиотт! Это она выбралась из-под обломков и швырнула в Бержерака банку пива, и сейчас Дютетр…
Не целясь, а просто наведя ствол на французского лейтенанта, Нокс выпустил длинную очередь тому в грудь. Лейтенант упал, и Бержерак с дымящимся, залитым пивом, обледеневшим забралом развернулся в сторону Нокса и полоснул по песку очередью, едва не зацепив его голову.
В отдалении едва слышно протрещали выстрелы, и Бержерака толкнуло вперед. На секунду встав на носки, он тяжело рухнул на поврежденную ногу сержанта. Нокс пронзительно вскрикнул.
— Сержант! Ты в порядке? — спросил подбежавший с винтовкой наперевес майор Гарроуэй.
— Уф. Майор, как же я рад вас видеть… — Он повернулся в сторону Эллиотт, шедшей к месту недавнего отчаянного боя на песке, сильно припадая на одну ногу. — Вы здорово швыряетесь банками, леди, — восхищенно сказал он. — Хотя корабли сажаете хреново…
— Полегче, горшок-на-голове! Посадка считается удачной, если борт покидаешь не ногами вперед!
Нокс попытался сесть:
— Надо взглянуть, что с Ости! Она не отвечала!
— Я — о’кей, — отозвалась Островски. Язык ее слегка заплетался. — Вот только дух из меня малость вышибло…
— Ты-то как, сержант? — спросил Гарроуэй, наклоняясь и стаскивая с его ног труп Бержерака.
— Да вот, повредил ногу при посадке. Майор, пора уже что-то делать с этими флотскими летунами!
Нокс подался в сторону, чтобы взглянуть, что творится на юге. Казалось, бой почти закончился. Кое-где над равниной еще потрескивали выстрелы, и пули били в песок, поднимая в воздух крохотные песчаные гейзеры, но большей частью солдаты ООН побросали оружие и сдавались.
— Эй, парни! — воскликнула Эллиотт — Смотрите!
Сержант с майором повернулись поглядеть, что случилось. Пятеро морских пехотинцев выдернули из земли пятиметровый трубчатый флагшток с флагом ООН и теперь вновь устанавливали его на место. В воздух взвился американский флаг, а Александер, стоя неподалеку, снимал все происходящее встроенной в скафандр камерой.
Несмотря на очевидный — и явно не случайный — намек на точно такой же подъем морскими пехотинцами американского флага над крохотным вулканическим островком в Тихом океане почти сто лет назад, к глазам Нокса подступили слезы… вот еще один крупный недостаток этих Бэ-Ка: глаз ведь не вытереть! Сержант понизил голос, чтобы остальные не заметили, что горло его перехватило от нахлынувших чувств:
— Так как? Мы побеждаем?
— Мы победили, — ответил Гарроуэй.
Без церемоний он взбросил руку к шлему, держа равнение на флаг, и опустил ее, стоило флагштоку занять вертикальное положение и утвердиться на месте.
— Ура! — сказал Нокс. — И что нам осталось?
— А это, боюсь, еще предстоит выяснить.
— Ну, не знаю, — сказала Эллиотт, с явственно различимой усмешкой в голосе. — Эти двое, швыряя пиво за борт, оставили один ящик. По крайней мере, он у нас есть!
Гарроуэй рассмеялся:
— Немало, парни! Немало!
За его спиной, в лучах марсианского солнца, реял американский флаг.
Пятница, 22 июня;
13:40 по времени гринвичского меридиана.
Уоррентон; штат Вирджиния;
09:40 по восточному поясному времени.
Звонок раздался, когда Кэтлин, сидя на полу в кабинете, играла в шахматы с двенадцатилетним Джеффом Уорхерстом. Стефани Уорхерст заговорила еще до того, как вошла в комнату:
— Кэтлин! — Голос ее звучал озабоченно. — Монти на видеосвязи, из Пентагона. Говорит — по специальной линии. Не знаю, что ему от тебя нужно.
