— Да-да, конечно, уважаемый Михал Юрьич, вы можете на меня вполне положиться! Я же все понимаю, всю сложность и важность вашего положения! — тут же поддакнул седой очкастый мужик.
… многие сотрудники предпочли в сложившейся ситуации просто-напросто исповедовать принцип «моя хата с краю» и разбежались по своим сытым углам! И сидят там сейчас, за высокими заборами, как хомяки! У кого не оказалось «теплой норки», — те просто-напросто плюнули на все и разъехались по деревням, все одно кроме продуктового пайка и тяжелой ответственной работы на благо общества (тут голос его возвысился) в Новой Администрации получить нельзя! Так что некомплект сотрудников правоохранительных органов вопиющий! Из армии повальное дезертирование, и чаще всего с оружием, что уж совсем ни в какие ворота… Более того, есть сведения, что разного рода крупные коммерсанты из отребья, дезертирующего с оружием из армии и органов, формируют свои охранные структуры… Совершенно незаконные, естественно. Эдакие новоиспеченные феодалы с дружинами…
Тут он замолк, с трудом соображая, не наболтал ли он слишком много лишнего. С подозрением посмотрел на омоновца, но тот, прикрыв глаза, блаженно улыбался в полусне, явно видя перед мысленным взором что-то далекое от озвученных Орловым мерзостей бытия.
Про себя Орлов тактично умолчал. Тому, что он попал в Администрацию, в отдел с труднопроизносимым названием и функцией быть в каждой дырке затычкой — он был обязан единственно подлости бывшего тестя и безжалостности бывшей жены, отринувших сделавшего в прошлом небольшую ошибку в семейных отношениях подающего надежды чиновника от семейного загородного особняка, больше напоминавшего небольшой замок. Ну, подумаешь, закрутил с молоденькой студенточкой-практиканточкой, — с кем не бывает? Это же не повод выбрасывать вещи за ворота семейного обиталища, которое, хотя и принадлежало безраздельно тестю — бывшему замминистра энергетики республики, но которое уже привык немного считать и своим… И теперь, из-за этой вздорной бабы, жены, и старого маразматика — тестя, и свистушки-студентки, приходится лазить по опасным местам, перешагивать через лужи засохшей крови и мозгов… Орлов замолк и загрустил. Перед его мысленным взором встал хороший крепкий дом тестя, треск огня в камине, большая коллекция вин и коньяков, собранная тем на пенсии… Спокойствие и надежность… Черт дернул закрутить с этой свистушкой, неожиданно оказавшейся хищницей, возжелавшей не много ни мало, а замуж… Жена узнала, сообщили «доброжелатели», а может, и эта же, Юлия, и настучала; тесть вышел из себя, нажал на все рычаги… И вот — хорошо еще тут, с автоматчиками, да на служебной машине с шофером, могло бы быть и много хуже…
Писк портативной рации в кармане кителя задремавшего было омоновца заставил отступить грустные мысли у одного, и счастливые видения у другого. Рация голосом второго полицейского осведомилась, какого черта они так долго, и сколько их еще можно ждать на солнцепеке?
— Скажи ему, что мы ведем важное дело, чтобы заткнулся и ждал! — не без злорадства скомандовал омоновцу Михаил Юрьевич, и стал вставать.
— Ну ладно… Засиделись у вас… Пора к делам возвращаться…
Он с неохотой подумал о том, что сейчас придется переться в душную комнатенку в Центре, писать отчет… А завтра пошлют опять куда-нибудь, и придется разбираться в каких-нибудь соседских дрязгах, все чаще последнее время оканчивающихся теми же мозгами на ступеньках… И почему он? Почему этим не занимаются те, кому положено — полиция?… Ах, некомплект… Черт бы их всех побрал! Вот те, кто работают на реквизициях запасов продовольствия — вот те, говорят, делают неслабые запасы и себе… Они не признаются, конечно… Провизия и бензин сейчас — это валюта! Жаль только что она теперь такая некомпактная. Отпечатанные расписки — талоны Администрации почти никого не интересуют. Реквизиции… Но там и неприятности поиметь легко! И «неприятности» — это слабо сказано. Вот недавно исчезла целая грузовая автомашина, направлявшаяся на вывоз контейнера с макаронами, находящегося где-то в частном секторе. Исчезла и исчезла. Четверо грузчиков, водитель и экспедитор, двое с автоматами… Сначала подумали, что они просто слиняли куда-нибудь к родственникам в деревню, грузовик макарон — неслабое богатство на зиму; да только вчера их нашли… Вернее — сгоревшую машину, без макарон, конечно же, и их всех внутри. Нет, ну их, эти реквизиции, в просторечии все чаще называемые «продразверсткой»…
Когда омоновец уже вышел в коридор, Михаил Юрьевич после некоторого, весьма вялого, надо сказать, препирательства, «принял в дар» еще бутылочку коньяка, тут же упрятанную в портфель.
Поднялись втроем в квартиру Устоса и осмотрели коллекцию оставшегося рыцарского снаряжения и вооружения. Чиновник выглянул в окно, и осмотрел несколько мутными уже глазами выбоины на штукатурке от картечи, следы на раме.
— Ну что ж, ээээ… Олег Сергеевич… Думаю, мы выяснили происшествие. Ээээ… Вообще-то вам следует поехать с нами, для очной, так сказать, ставки с заявителем…
Никто не обратил внимания, как после этой фразы рука седого очкарика непринужденно оказалась у него за спиной… нырнула под выпущенную рубашку… конечно же, только чтобы почесать спину… Но он всем видом выразил полнейшую готовность ехать куда угодно будет представителю власти!
— … однако, учитывая то, что ситуация и так предельно ясна, — нападавшие получили по заслугам, сам эээ… потерпевший погиб, и, ээээ?…
— Похоронен. Похоронен нами на кладбище, — несколько угодливо подсказал седой мужик.
— … похоронен, то и расследовать дальше, собственно, нечего… Отвезти вас обратно мы не сможем, ввиду лимитов на бензин, а передвигаться по городу пешком сейчас несколько…
— Небезопасно, — подсказал тот.
— Вот именно. Так что всего вам хорошего, и не задерживайтесь в городе.
— Постойте, — удивился очкастый мужик, — Может быть надо заполнить какой-нибудь протокол? Или объяснительную о произошедшем?
— Эээ, ни к чему, — плавным величественным жестом отмахнулся Михаил Юрьевич, — У нас, в Новой Администрации, надо вам сказать, минимум бюрократии. Никому не интересно читать кипы бумаг, когда есть дела и поважнее, связанные, не побоюсь этого слова, с будущим государства и народа! Я сообщу, что инцидент исчерпан и все на этом.
— Да, но… — такая простота пока еще была в новинку, и, хотя «резолюция» более чем устраивала Олега, он сделал попытку прозондировать отношения к подобным происшествиям чуть поглубже:
— Там, Михаил Юрьич, у мусорки, лежат тела этих… Бандитов, не побоюсь этого слова — Повтор ключевой фразы, подстройка, — вплоть до пьяненькой интонации, все эти приемчики из начального курса НЛП получалось у Олега «на автомате».
