Бззз! — вибросигнал планшета прозвучал как никогда вовремя. Агата! Телеметрия… цела! Топливо почти на минимуме, но хватит для подлёта и посадки с трехкратным запасом.
— Летит, — вполголоса произнес я, показывая погасившей заклинание Анне экран планшета с картой, на которой отметки целей уже сменили значки с «активно» на «подавлено».
— Ирис, Светлана, подойдите сюда, — принцесса, несмотря на усталость, великолепно отыграла тоном голоса: получился не настойчивый приказ, а просьба между делом. Для БИУС андроида я продублировал команду через командную строку. В итоге, глядя на спокойно повернувшуюся и идущую к поезду напарницу, Мамедова в точности так же пошла к нам, а оставшиеся без опеки пленники даже не сразу сообразили, что больше не под прицелом. А когда сообразили, стало уже поздно.
— Забирайтесь, и не опускайте автоматы, пока не отъедем достаточно далеко, — почти не разжимая губ, тихо распорядилась Рюрикова. — Я сдвину состав, медленно отойдем на пару километров, там будем вертолёт принимать.
Но без проблем, как всегда, не обошлось: не успели мы тронуться, как планшет опять задергался в кармане. Я, матерясь про себя, вытащил мобильный терминал левой рукой, одновременно стараясь не отводить «собаку» от железнодорожников… и не сдержавшись, выругался уже вслух.
— Что там?
— Любуйся, — я повернул дисплей к Соломину, одновременно придерживая оружие за цевье. Агата заложила полукруг, огибая несущиеся на полном ходу лёгкие вездеходы: её великолепные камеры позволяли разглядеть каждую деталь. Один внедорожник, поднимая шлейф пыли, вырвался вперёд, двое догоняли. Машины как по нитке шли в нашу сторону. — Никак, проводить решили. Сволочи, мы тут как на ладони будем. Надо Анне срочно…
— Погоди-ка, — перебил меня аудитор. — Тут что-то не так. Те, что идут первыми — водитель в форме, другой в повседневке, и погоны… Света, взгляни? Но я уже и сам видел, как пассажир первой машины, улучив момент, перегибается через и стреляет по отстающим — золотисто-красные в лучах восхода искры гильз сыпанули за борт. Не попал, разумеется — только не на такой скорости.
— Это папа! — вдруг заорала, не сдерживаясь, Мамедова. Я едва не нажал на спуск и не выронил компьютер — так это было неожиданно, а постепенно расходящиеся по сторонам железнодорожники разом вздрогнули. — Там, на первом багги!
— Ты уве…
— Он! Я вижу! Знаю! — у девушки приключилась натуральная истерика. — Они в него стреляют! Надо помочь! Егор! Сделай что-нибудь!!! «Чем?!» — хотел спросить я, но не успел. Изображение рывком дернулось, сменился угол зрения и появился прицельный маркер. И в ту же секунду вертолёт нырнул в пике со смещением, одновременно активируя пушку. Поток яркого пламени на мгновение ослепил носовые сенсоры, а когда изображение переключилось опять на турельную камеру, над степью уже опадала стена перемешанного с пылью огня, из которой, кувыркаясь, вылетали горящие обломки.
— А? Спасибо! Спасибо!!! — близко-близко под днищем Агаты пронёсся и остался за кормой вездеход генерала Мамедова, что заставило его дочку забыть об «собаке» в руках. Кажется, она меня даже поцеловала в щёку от избытка чувств, но я не обратил на это внимание. Датчик горючего — вот к чему насмерть прикипел мой взгляд. Индикатор топлива из красного стал чёрным — последний короткий импульс плазмы высушил баки досуха. Дрон терял высоту и обороты несущих винтов с каждой секундой, и я уже почти видел, как приближающаяся земля бьёт в объектив… Но, против ожидания, в каком-то метре от поверхности машина, ведомая БИУС выровнялась, каким-то чудом удерживаясь в воздухе. Пять ударов сердца, десять, пятнадцать — Агата всё отказывалась и отказывалась падать. Энергия в аккумуляторах должна была кончиться, а резервный источник питания на изотопах не мог даже стронуть роторы мощных электромоторов… Если только они, роторы, уже не вращались!
В моей голове как вспышка молнии высветились три слова: «авторотация»[107] и «эффект экрана».[108] Не знаю, способен ли был на такой маневр живой пилот,[109] но программа, заменяющая дрону мозги, справилась! Горизонтальная скорость бескрылой птицы из композитных материалов медленно падала, но слева по борту уже потянулся постепенно приближающийся ряд железнодорожных вагонов крайнего тупика станции. Сто километров в час… девяносто… восемьдесят… В последний момент, когда воздух перестал держать машину, Агата успела выпустить шасси и задрать нос, жёстко ударившись хвостовой балкой о грунт. Самолет после такого касания обычно капотирует, но всё ещё вращающиеся лопасти сыграли роль гироскопа, а стойки колес выдержали нагрузку — и АВМ, теряя скорость и распугивая бывших пленников, подкатился к рельсам. Я с трудом разжал пальцы, насмерть вцепившиеся в планшет — и едва не выронил компьютер: ладонь была мокрой от пота.
— … - не смог я выдавить из себя ни слова — даже нецензурные временно куда-то подевались. Однако, БИУС каким-то образом всё поняла и так, и через внешние динамики, окончательно распугав местных, во всеуслышание заявила:
— Я всё рассчитала, вернулась и тебя защитила! Агата — умная! Вдали показался пылевой шлейф приближающегося багги с генералом Мамедовым на борту, а ещё дальше лучи заката высвечивали поднимающиеся в утреннее безоблачное небо откуда-то с территории полигона циклопические дымные столбы. Горячее начало лета в этом году выдалось в Монголии…
Территории от западных границ Великой Империи и до Урала носят общее название «Великороссия».
Батыр — в данном случае «военачальник», или, конкретнее, «князь, имеющий собственную дружину». Хоть слово и имеет одни и те же корни со словом «бахадур» (рус. «богатырь»), т. е. «великий воин», значение у него другое. Таким образом, Абишев не просто бек, (т. е. по-русски — князь), но еще и имеет право содержать собственное небольшое воинское подразделение, подчиняющееся лично ему. В Великой Империи такую привилегию имеют только те князья, что лично были допущены до присяги Императору, а это в свою очередь невозможно без службы в армии, флоте или ВКС Великой Империи.
Ношение личного оружия в Империи за несколько веков обросло множеством традиций. В том числе, монгольская плеть, традиционное оружие степняков, может иметь от одного до семи хвостов: чем больше, тем сложнее выучиться такой владеть. Семь хвостов на плётке за поясом у человека как минимум означают высочайшее мастерство обращения с подобным оружием.
