Обогнули длинный овраг, ориентируясь по торчащим из снега кустам, потом снова прошли мимо очередного перелеска. До места добрались часа за полтора, примерно, точно как я и рассчитывал. И не заплутал. Вывел точно на старую просеку, ту самую, по которой, в дождевике и резиновых сапогах, шел к дороге, на которой впервые Федьку встретил. А затем, за облетевшими кустами, увидели натянутую на колья колючую проволоку, а за ней кирпичные развалины, новый сруб, мой генераторный сарай с шапкой белоснежного снега на крыше.
Молодой мужик в ватных штанах с помочами и в свитере активно махал большой фанерной, обитой жестью лопатой, расчищая дорожки. У крыльца домика стояли две пары лыж, воткнутые задниками в сугроб, а из периметра, через широкую примитивную калитку, в нашу сторону вела накатанная лыжня, которую мы сейчас безжалостно испортили.
— Эй, Петька, принимай смену! — неожиданно крикнул сидевший у меня за спиной парень.
Петька дурашливо вытянулся по стойке "смирно" и отсалютовал лопатой. Подом подбежал к забору и распахнул калитку перед нами.
— Заходите, чаю дадим, если хотите, — пригласил он нас, показав на сруб, на крыльце которого появился его напарник, тоже в свитере, с автоматом на плече.
— Хотим, не откажемся, — ответил за всех Иван, выбираясь из-за руля.
Дальше началась суета с разгрузкой, в которой мы участвовали не очень активно — наше дело привезти, а не грузчиками работать. Пока они мешки таскали, я огляделся, отметив, что мой сарай огорожен натянутой на колья веревкой, на которую для верности еще и красные лоскутки навязали. И к самому сараю ни одного следа не ведет, так что личный состав явно "заинструктирован до слез". И на мороз выставлен. Таким же веревочным заборчиком был огорожен вход в подвал, в котором нашли убитую. И над его крышкой еще и навесик сделали, чтобы снегом не заваливало.
А потом нас все же провели "в хату", усадив за грубо сколоченным деревянным столом.
Сруб был небольшой, но добротный, теплый, и печка в нем что надо. У стен два топчана с матрасами, на стене оружие развешано и подсумки. Еще в срубе был чулан, куда все привезенное и складывалось, и чердак, который, как я понял, был за холодильник. Чайник кипятился на большом бронзовом примусе, жужжавшем как шмель.
— А что, нормально тут у вас, — оглядевшись, заключил Федька. — Неделю вполне можно протянуть.
— А что протягивать? — засмеялся Петька, стриженный почти налысо рослый молодой парень. — Тут у нас курорт почти, а в Углегорск приедем — неделя выходных. Блин, я бы всю жизнь так служил, крест на пузе.
— Неделя выходных? — удивился я. — Хренасе… действительно, всем бы так. А тут чего делаете?
— Да ничего особого. Дорожки разгребаем, следим, чтобы в сарай ничего не забралось, да дрова рубим. Я книг сюда мешок привез.
Представив их житье-бытье, я даже немного позавидовал. Получается, что надо вроде как на даче пожить, чтобы тебе за это выходные дали. С другой стороны, Милославский такие странности тоже понятно объяснил, лучше пока этих четверых от всех остальных отделить и тогда меньше информация гулять будет. Иначе пришлось бы назначать смены по графику из куда большего количества людей, что для режима пусть и не слишком навязчивой, но секретности, было бы не очень.
Пока мы чай пили, сменяющиеся собирались. Сдали пост по описи, оделись, замотав лица до самых глаз, а потом расселись по снегоходам, куда мы им показали. И поехали мы обратно, в Захолмье. По дороге вспомнил, что моя отвертка так и лежит в сарае под самым потолком, на швеллере, из каких весь тамошний каркас собран. Надо будет забрать, инструмент все же хороший.
* * *
С утра слетал на опорный пункт разведбата, выдвинутый в сторону Тьмы, сбросив им мешок не знаю с чем на маленьком тормозном парашютике, а потом повернул в сторону Сальцево, с почтой, которой сегодня было на удивление немного. На пути от опорного пункта к городу увидел пару аэросаней, довольно шустро несущихся по снежному полю как раз в ту сторону. Еще подумал, что мне можно было и не летать, взяли бы да и привезли этот мешок. Хотя мне так даже в удовольствие, день солнечный, в небе ни облачка, видно далеко, плевать что мороз.
Проскочив снова над Углегорском, разглядел дорогу на Сальцево и пошел вдоль нее. Среди белых полей, разбавленных все теми же лохматыми коврами лесов и перелесков, дорога выглядела тонким и глубоким шрамом, словно ножом прорезанным. Машин по ней катило немало — снегопадов не ожидалось вроде, риск застрять вдали от дома был минимальным, вот торговля снова и оживилась, да и по другим делам ехали, наверное. Зимой и риск напороться на бандитов минимальный — все пути отхода от дороги снегами блокированы, равно как и подходы к ней, так что и до засады не доберешься, и обратно с добычей не уедешь, разве что на плечах по глубокому снегу тащить, оставляя за собой добротные и ясно видимые следы.
Забрав чуть правее, хоть и не теряя своей путеводной нити из поля зрения, пролетел над колхозом "Раменское" — главным поставщиком мяса на все окрестности. Наш шашлык, который планируем с Тенго, тоже, небось, местного происхождения.
А вообще колхоз выглядит солидно и зажиточно даже с воздуха — и дома добротные, и улицы расчищены, и дымы из труб прямо в небо столбами идут.
Вновь вернулся к дороге, удерживая ее слева, так, чтобы удобно было наблюдать. Вскоре вдали, на самом горизонте, показалось Сальцево, а чуть ближе и левее — Алексино. Я глянул на часы — в график вполне укладываюсь, никаких проблем, можно пару минут на одно дело потратить, и направил самолет вниз, попутно чуть заваливая его на левое крыло и направляя прямо на деревню.
Когда высота упала, я еще и скинул скорость, а заодно и двигатель приглушил, чтобы особого внимания не привлекать. И так, на очень пологом пикировании, начал разглядывать дома и дворы из тех, что поближе к реке расположились.
А и верно, домики серьезные, это тебе не избы деревенские. По виду так вроде современных финских, двухэтажные все больше, с просторными дворами — я и в той действительности в таком бы жить не отказался, если бы не было своего. Кстати, все эти наборы бревенчатые из Захолмья везут, с лесопилки Червонца, которая уже плавно перешла Шалве и Тенго.
Так, красный "жук", который явно принадлежит дочке Болотова… вон он, точно, у одноэтажного дома, который изогнулся буквой "Г", образуя одну сторону куда как немалого подворья. Действительно у самой воды дом и не из плохих. И там же додж, который "три четверти", стоит, с закрытой кабиной. Нет, не может быть, чтобы здесь было две таких "кастомных" машины. Не видел я подобной раскраски пока. Или может? А как уточнить? Так, в первом приближении уточнить можно… просто пролетев над плавучим домом Болотова, я ведь помню, где его дочери машина стояла. Но это после посадки, сейчас времени нет. Сдам груз, получу новый — и гляну.
