Очень хотели в Нью-Дели и Шанхае узнать, где сейчас находился похищенный нищий. А он сидел на одном из многочисленных безымянных островков в дельте Ганга о существовании которого знали немногие. На островке у Ванна был склад, куда Высокий Сокол привозил товары и пережидал нелётную погоду. Островок зарос кустами и тростником и представлял на плане в виде подковы. Центр подковы был кусочком чистой воды, куда и приземлялся мотодельтаплан, а на изгибе подковообразного острова располагался склад. На четырёх сваях (бывало остров заливало водой полностью) прямо возле уреза воды из тростника в несколько слоёв была сложена и связана площадка, обмазанная глиной, на ней из того же тростника были сооружены стены, всё это убожество полностью было покрыто брезентом защитного цвета и сверху навалена земля и посажен кустарник и трава. Пока носом не ткнёшься не заметишь, если не знаешь.
Снаружи продолжал лить дождь, а внутри склада было сухо и тепло. На примусе стояла сковородка и жарилась свежая рыбина, благо ловить её можно было не вылазя, высунул руку, закинул удочку и тяни. Хотя и это было лень и просто кидали в воду сетку на верёвке, а немного погодя вытягивали с рыбой. Рыба здесь кишмя кишела, потому как дельта реки изобиловала кормом.
На бочёнках из-под сгущёнки сидели Зульфикар в непромокаемом плаще, новенькой рубашке в клетку и шортах. Напротив него сидел Джон в плавках и мокасинах. Между ними стояла бочка с бензином, которую они использовали вместо стола. На бочке лежала шахматная самодельная доска с выжженными чёрными клетками и фигурами их кукурузного теста (чёрные - подгоревшие). Рядом лежала сушёная рыбёшка, которой время от времени игроки хрустели как чипсами и здоровущие калёные орехи лещины. Игра шла уже который час. Игроки никуда не торопились и подолгу обдумывали ходы.
- Шах и мат, чёрный саиб.
- Как? Опять? От саиба слышу. Ну что такое, невезёт и как с этим бороться!
Джон стянул с себя мокасины и протянул выигравшему махауту. Тот не стал медлить и тут же натянул их на ноги и поправил денежный браслет-часы-компас на руке. Негр оглядел себя, затем оглядел склад. Всё здесь, кроме его плавок уже принадлежало индийцу. Вот ведь как затягивает игра то. Нахмурившись Джон перевернул рыбину на сковородке.
- Кто проиграет идёт кидать сетку.
- Идёт.
Игроки быстро стали расставлять фигуры на доске. Уже через час Джон матерясь пошёл кидать сетку.
- Будь проклят тот день когда этот идиот русский научил меня играть в эти шахматы! Слышь, как там тебя, Зульфикар, масла давай, муку давай, соль давай, лепёшки жарить надо!
- Зачем лепёшки? Ты рыбку кушай, в ней фосфор, он ума добавляет.
- Млять у меня с твоей рыбы скоро глаза будут светиться в темноте как у кота, давай муку жмотина индийская!
- Я не голоден. Лепёшки жарить не надо.
- Зато я голоден, я скоро коврики бамбуковые сожру, давай муку или я сам возьму.
- Грех, саиб Джон, грабить средь бела дня бедного старого махаута.
- Да зачем я тебя из этой вашей дыры Нью-Дели вытащил! И между прочим, на себе тащил три дня и три ночи.
- Действительно, зачем вытащил? Между прочим, я не просил тебя меня вытаскивать и на себе таскать днями и ночами.
- Да что за наглые индийцы пошли нынче, мало того что в шахматы жульничают и бедных афроамериканцев надувают, так ещё и делиться не хотят! Бог велел делиться!
- Это ваш Бог велел делиться, а у меня Богов много и все советуют мне с тобой не делиться, потому что ты похититель людей и грешник.
- Если ты не дашь мне муки я стану не только грешником и похитителем людей, я ещё и людоедством займусь и ты будешь у меня на первое, второе и десерт.
- А вот меня ты не съешь.
- Это почему?
- Если бы мог, давно бы съел. Я тебе для чего-то нужен, раз ты меня три дня тащил из Нью-Дели.
- Я тебя съем, а потом другого индийца притащу, посговорчивей.
- Ты обманываешь меня, давай я тебе в долг дам.
- Нифига себе!
- С процентами. 100 % в день.
- Да ты опупел, с живого шкуру сдираешь, где ты видал такие дикие проценты!!!
- Не хочешь, не бери, я же тебя не заставляю, кушай рыбу, от неё умнеют. В рыбе фосфора много.
- Слушай, а ты часом не еврей?
- Нет я потомственный махаут!
- Ты потомственный жмот, наверно всех слонов падла заморил голодом. Когда ты родился в Израиле объявили траур и все евреи пошли к стене плача чтобы продолжить её строительство, так велика была их скорбь. Куда? Ну ка давай мешок жмотина!
Вскоре ароматные кукурузные лепёшки жарились на примусе.
- Я к твоему долгу ещё керосин для примуса припишу и маленько за пользование примусом.
Джон, как раз пробовавший первую лепёшку, поперхнулся и долго откашливался, вытирая выступившие слёзы. Такого жлобства он давно не видел и идея половить крокодилов или местных акул на "живца" всё больше и больше занимала его мозг. В роли живца при этом постоянно почему-то выступал Зульфикар.
- Ну погоди, старый индийский еврей-слоновод, доберемся до поселка, я из тебя дурь то повыбью, - процедил Джон сквозь зубы.
- Ты что-то сказал саиб?
- Шахматы расставляй, отыгрываться буду.
- Что ставишь?
- Хижину дяди Тома.
- Какую хижину, не знаю никакого Тома.
- Ставлю хижину, в которой ты находишься, тугодумный ты пленник. Прости меня Высокий Сокол.
- Что ты говоришь, саиб?
- Е - 2, Е- 4, ходи говорю, опять спишь за доской!
- Зачем спать, я думаю.
Зульфикар, уже давно выиграл всё холодное оружие у Джона, и лодку тоже, но теперь он стал настолько богат, что всё добро в лодке просто бы не поместилось, тем более, что информацией - где он находиться, он пока не обладал. Ну не ставилась она ещё на кон. Хотя всё было впереди. Дождь то продолжал лить и прекращать не собирался.
Пол, Селим, Джон и Дэн - конкистадоры
- Василь Иваныч. Смотри - пупырь летит!
- Петька,
скока раз тебе говорить - не пупырь, а дерижбомбель!
Из неопубликованного Фурмановым
Как это ни странно звучит, но именно потеря солидного числа охотников в райской пещере привела к увеличению темпов строительства дерижабля. Даже на время перестали вышки ставить и провода с камерами тянуть. В Квебеке царил полный бардак и анархия, люди кишели как муравьи вокруг, растущего с каждым днём, скелета воздушного судна. Тут Стив был непривзойдённым гуру. Он тщательно выбирал деревья с нужным изгибом ствола и затем дерево срубали, привозили и ствол распускали на доски, выгнутые дугой самой матушкой природой. Затем на деревянный каркас натянули оболочку из крепкой джинсовой прорезиненной ткани, произведённой из конопляного волокна.
