И в речитативе этого человека очень часто повторялось имя короля Эя.
Номис стоял на вершине своей сокровенной скалы, залитой лучами яркого полуденного солнца. Самые мрачные и зловещие заклятья лучше, конечно, произносить во мраке ночи, но ненависть и страх колдуна были так сильны, что, казалось, он сам источал тьму. Номис не собирался ждать, пока солнце зайдет.
В небе над ним кружились, пронзительно крича, морские птицы, а колдун нараспев завывал:
— Приди, о демон тьмы, восстань же в мощи!
Пусть разверзнется земля, поднимутся мертвые кости!
Прорвутся сквозь тлен и сорные травы,
И придут ко мне,
И придут сюда!
Пусть расскажут мне, в чем сокрыта смерть моего врага!
Эта заунывная песнь звучала очень долго. Колдун прельщал, выманивал из глубин моря страшных злобных чудовищ, которые собирают утонувших людей и надевают раздувшиеся тела утопленников, как наряды, на своих бесконечных демонических оргиях в черных морских глубинах. Этим скользким морским тварям наверняка известны все тайны смерти. И они, конечно же, должны знать, как погубить ненавистного Эя. Ведь Юнгафу это оказалось не по плечу, невзирая на кошмарные, сверхъестественные угрозы, которыми колдун щедро осыпал этого неотесанного деревенщину.
Дрожащими тощими руками Номис потрясал над головой ожерельем из высушенных человеческих пальцев. Колдун прищурил глаза — их слепило безжалостное солнце — и наклонился, немного опустив руки. Он все выкрикивал и выкрикивал заклятия... Сегодня колдовство должно подействовать. Ненависть кипела в его груди, эта жгучая ненависть словно магнит притянет к чародею демонов истинного зла.
Добравшись в заклинательной песне до места, где можно было сделать передышку, Номис на время замолк. Он опустил руки и закрыл глаза, гадая, послышится ли какой-нибудь еще звук, кроме ровного шума прибоя? Тощее тело колдуна, облаченное в черный балахон, дрожало от напряжения.
Вскрикнула птица. И откуда-то снизу, из глубины моря, где скрывалось подножие одинокой черной скалы, донесся еще один звук — какое-то царапанье, едва различимое за воем ветра и плеском волн.
Номис с замиранием сердца ожидал повторения звука и уже хотел было снова затянуть свой напев, но тут совсем рядом, чуть ниже по склону, почти у самых ног колдуна, раздался негромкий топот и стук покатившихся вниз камешков, сдвинутых с места чьей-то неловкой ногой или рукой. Сам по себе этот звук был таким привычным и естественным, что усталый рассудок колдуна даже не связал его с чем-то потусторонним. Какое там колдовство! Номис озлился, подумав, что, наверное, кто-то разнюхал дорогу к его тайному укрытию.
Прямо перед ним, со стороны моря, книзу от площадки открывалась узкая расселина между скалами, которая тянулась до самой воды. Оттуда, снизу, и доносился сейчас хруст камней под чьими-то тяжелыми ногами. Пришельца пока не было видно.
И тут мир вокруг Номиса содрогнулся — и явил колдуну доказательство, которое положило конец его тайному недоверию к собственному чародейству. Сначала Номис увидел блестящий череп утопленника, который карабкался вверх по скале. Вокруг сверкающей черепушки обвивалась длинная нитка водорослей.
Создание двигалось быстро и ловко, и вот уже все оно взобралось на площадку на вершине утеса. С виду оно было подобно человеку, гораздо тоньше любого живого, но потолще скелета. Как видно, скелеты утопленников преобразуются, когда в них вселяются демоны, — у этого, например, тело были больше похоже на металл, чем на кости.
Выбравшись из расселины, демоническое создание остановилось. Оно было выше Номиса — чтобы посмотреть на колдуна, демону пришлось немного наклонить свой безволосый череп на тонкой шее-жгуте. Номис собрал в кулак всю силу воли, чтобы не сбежать, и остался стоять, где стоял, и даже осмелился взглянуть в мутные кристаллы, что были у этого демона вместо глаз. С одного из скелетоподобных пальцев демона упала капля воды, ослепительно сверкнув в солнечных лучах. Только когда порождение бездны шагнуло к нему, Номис вспомнил, что надо бы усилить защитный круг, начертанный мелом на базальтовой площадке. Он тотчас же провел вокруг себя рукой и пробормотал охранительное заклинание.
А потом Номис вспомнил и о том, что надо же закончить столь успешный заклинательный ритуал:
— Ты будешь подчиняться мне во всем, ты будешь мне служить, пока я не освобожу тебя! И первая служба такова: открой мне, как уничтожить моего врага!
Сверкающие челюсти не пошевелились, но из черного четырехугольника, расположенного там, где должен быть рот, раздался дрожащий голос:
— Твой враг — Эй. Сегодня он сошел на этот берег.
— Да, да. Раскрой мне тайну его смерти!
Если бы даже берсеркер убил подставного Эя не сам, а приказал убить кому-то другому, люди будущего все равно сумели бы отследить на своих наблюдательных мониторах причинно-следственную цепочку и вышли бы на машину-убийцу.
— Ты должен привести своего врага Эя сюда, живого и невредимого, и отдать мне. И больше ты никогда его не увидишь. Если ты это сделаешь, я помогу тебе достичь всего, чего ты только пожелаешь.
Мысли в голове Номиса понеслись вскачь. Он всю свою жизнь ожидал такого случая, как этот. И не собирался оплошать, не собирался позволить, чтобы его обвели вокруг пальца, облапошили, как деревенского дурачка. Выходит... этому демону Эй нужен живым! Это может означать только одно — между проклятым морским бродягой и этим порождением бездны существует некая магическая связь. Что ж, неудивительно, что Эя поддерживают злые духи моря — стоит только вспомнить, скольких людей отправил на корм рыбам этот морской разбойник. Значит, жизнь его скорее всего каким-то образом зачарована.
Номис заговорил резким и хриплым голосом:
— А что Эй для тебя, демон?
— Враг.
«Что-то не похоже!» — Номис едва удержался, чтобы не сказать вслух эту язвительную фразу. Он внезапно понял, что демон из моря может охотиться и за его душой и телом. Однако Номис был надежно защищен своими заклятиями и охранительным кругом. Выходит, этот демон явился, чтобы защитить Эя. Но Номис не позволит проклятой твари догадаться, что разгадал его подлые замыслы. Пока не время. Сейчас перед ним открывались такие редкие возможности, ради которых стоило пойти на любой риск.
— Внемли же, низкая тварь! Я сделаю так, как ты хочешь. Сегодня в полночь я притащу сюда твоего врага, связанного и беспомощного. А теперь иди прочь — и возвращайся в полночь. И будь готов исполнить все, что я пожелаю!
Вечером Мэтт прогуливался с принцессой Алике вдоль крепостной стены и смотрел, как на небе одна за другой загораются звезды. Придворные дамы и фрейлины принцессы толпились где-то неподалеку, но из вежливости не приближались и даже не показывались.
