И действительно: улеглись.
Татьяна и Лешек заснули сразу. Проваливаясь в сон, Пассажир слышал, как между собой разговаривают Командир и Якут.
— Был такой финт. Подаешь револьвер рукоятью вперед, вроде как сдаешься. Потом его… р-р-раз… на пальце проворачиваешь. Ствол внизу, но выстрелить можно. Ну и стреляешь, убиваешь того, кто хотел оружие забрать. «Крючок агента» называется. А еще…
Пассажир уже спал. Вместо привычных кошмаров ему снился двухэтажный дом за высоким забором, черешня, что клонила ветви… Но сон решительно отличался от реальности. В нем забор был уже между Пассажиром и домом. Не прохожие, а он сам шел по улице. И смерти он не боялся. Ее не было.
Казалось, сон был краток, но когда Пассажир раскрыл глаза, оказалось, что звезды улетели далече. Он, было, задумался: может ли быть вещим сон, приснившийся во сне?..
Но от размышлений его отвлек шепот.
— Мы везем преступника. Я слышал: есть такие, — говорил Командир. — Они сидят в клетушках, что-то делают. У них даже есть связь, но сильно урезанная. Ну, подумайте сами! Был бы он обычным — за те же деньги он купил бы электросон куда-то на Средиземное море. Или даже настоящую поездку на Черное. Думаешь, ему нужна езда в танке? Где там! Я видел, как он дрожит! Просто это единственная дорога.
— Ты же сам говорил, — возражал Якут, — что прошлое тут неважно.
— Все равно не нравится мне это. Можно вернуть ему деньги, пока не поздно. Может, подкинуть из своего вроде неустойки. Оставить здесь — может, кто-то подберет.
— Нехорошо так поступать.
Заворочался Лешек, и говорящие прервались. Пассажир ожидал продолжения, но его не последовало.
В небе куда-то летели звезды.
Лешек закурил трофейную «Gitanes», когда-то найденную в подбитом и брошенном T-III. Над степью висело жаркое солнце и не было ни облачка.
Кроме поляка, в экипаже не было курящих, но за дурную привычку никто ему не выговаривал — не желал портить ему настроение.
— Погодка — только загорать, — заметил Пассажир.
— Угу… Сейчас многие не то что загорят, но спекутся.
Ехали на броне. В танке установилась жуткая духота, разбавленная запахом пота экипажа и многих его пассажиров.
— Да разные были пассажиры, — рассказывал Якут. — Кто-то хочет пострелять, кто-то порулить, покомандовать. Покупали нас на бой, на день… Для сопровождения своих танков арендовали. Иногда груз какой-то провезти: в одной местности снаряды дороже, орудия дешевле…
Тряслись на броне: Татьяна выгнала из бронекоробки, осталась одна, у рычагов. А мужчины вынуждены были глотать пыль, сидя на раскаленном железе. Танк трясло, и, чтоб не свалиться в высокие ковыли, приходилось держаться за поручни.
Спешили на бой, его отзвуки уже было слышно. Порой небо перечеркивали трассы гаубичных снарядов.
Татьяна повела танк не прямо по открытой степи, а сама жалась к кустам, к хлипким деревцам.
В одной роще обнаружили взвод танков. Стоило появиться «кавэшке», как перед ней возник танкист, размахивающий руками: дескать, глуши мотор. Татьяна остановила танк, но не двигатель.
— Будьте здравы, славяне! — крикнул Командир.
— И вам не кашлять! — ответил подошедший рыжий коротыш. — Вы на бой? Не слишком-то вы и торопились.
— Прости, не на гоночной машине ездим, — ответила появившаяся из люка стрелка Татьяна.
— Ну, значит, опоздали. Бой закончен. Нас разбили, воевать некому! Тут бы при своих остаться. У них «Тигр».
Пассажир посмотрел на Якута.
— Хороший экипаж в «Тигре» делает дюжину выстрелов в минуту, — пояснил тот. — Выстрел в пять секунд! Причем прицельный выстрел! И если он тебя «крестит» — все, каюк…
— «Крестит»? — спросил Пассажир.
— Да не слушайте его! — прервала Татьяна. — Это он преувеличивает. Пока он из стороны в сторону водит — это еще ничего. А как вверх-вниз водить начал — значит, все, делай ноги, танку жить пару секунд осталось.
Тактика взвода была проста и понятна: ждать противника. Подпустить как можно ближе, постараться поразить с первого выстрела. Может быть, кому-то из троих удалось бы сделать даже второй. Но уж точно никому — третий.
— Нам надо вперед, — сообщил Командир.
— Всем надо было. Да своя шкура еще нужнее.
Экипаж переглянулся: выход из боя таким образом не давал никакой прибыли. На деньги Пассажира в этом случае рассчитывать не приходилось. Что не доставили это еще полбеды. Хуже то, что не попытались.
— Надо ехать… — сказал Якут.
— Вам надо ехать — вы и езжайте! — ответили с земли.
— Думаете, по кустам отсидитесь? — зло крикнул Командир. — Так вот шиш вам! Оптика у него хорошая, цейсовская. Рассмотрит вас и днем и ночью. Остановились — тут вам и каюк! Ему только удобней целиться в вас!
Ответом ему было молчание.
— Ладно, рассиживаться нечего, — кивнула Татьяна. — По местам!
— Я не пойму, кто из нас главный? — пожал плечами Командир.
— Что делать будем, командир? — спросил Якут.
— А? Да по местам. К бою готовиться!
В танке было невыносимо жарко.
За «кавэшкой» тронулась одна «тридцатьчетверка».
Имелась смутная надежда — проехать незаметно к отрогам гор, которые, овитые туманами и облаками, уже были видны на горизонте.
И это почти удалось. Случилось то самое «почти», без которого любая победа неполна.
Бой получился встречным и неожиданным для обеих сторон. «Тигр» держал под прицелом аллею, Татьяна же вела свою машину, укрываясь за складками местности. С «тридцатьчетверкой» шли перекатами, то обгоняя, то обходя один другого попеременно, и в тот момент более легкая машина отставала.
Дул степной ветер, подымая пыль, унося кусты перекати-поля и звуки. Казалось невозможным, но стоящий за камнем заглушенный «Тигр» не услышал КВ-1С, появившегося сбоку, из оврага. Ответно экипаж «кавэшки» не ожидал увидеть противника столь близко. Тяжелые танки оказались на фланге друг у друга.
Взаимно дали залп. «Тигр» смазал — снаряд прошел выше. «КВ» попал, но не подбил. Из-за бугра выскочила «тридцатьчетверка», закружила, пытаясь обойти тяжелого противника, всадить снаряд в корму.
— На 40 минут — «Четверка»! — крикнул командир.
T-IV выстрелил. По «кавэшке» будто ударила гигантская кувалда.
— Не пробил! — крикнул Якут.
— Если бы пробил — ты бы не кричал! Снаряд!
Меж тем «Тигр» разобрался с «тридцатьчетверкой»: повернул башню, довернулся корпусом. Снаряд попал в люк «тридцатьчетверки», тот провалился внутрь танка, калеча механика-водителя, тяги управления. Танк закружил на месте, подставил корму, и тут же получил в нее второй снаряд. Машина вспыхнула, взорвалась.
