Александр Зорич - Пилот мечты

«Угу, тарана. То-то радости».

— Не исключено, что барражирование флуггеров «Синдиката TRIX», а особенно демонстрация «Дюрандаля» может являться приманкой инсургентов для проведения атаки из засады. Поэтому довожу до вашего сведения, что тяжелые ракеты «Ягдхунд» и «Доннершлаг», установленные на истребителях «Хаген», выполнены в комплектации ракет-лидеров — самоходных платформ с мощными бортовыми средствами обнаружения и наведения, способных к самостоятельному перенацеливанию и оптимизации всех типов легких ракет типа «Овод» атакующего ордера. Таким образом, залповый огонь приказываю начинать с дальних дистанций, начиная с применения тяжелых средств типа «Доннершлаг» для максимально эффективного согласования действий атакующей ракетной стаи. Вопросы? Всему летному составу смешанного полка приказываю надеть тяжелые скафандры «Гранит». Разойтись по машинам! Готовность десять минут!

Вот теперь-то они всем нам выдали свои драгоценные «Граниты»! Так что я в кои-то веки был лишен необходимости упревать в своем китайском мастодонте и наслаждался превосходным изделием отечественного военпрома.

В «Граните» я чувствовал себя великолепно — могучий, как носорог, и такой же изящный. Сейчас я мог бы раздавить чемпиона Великорасы по вольной борьбе, как сырое яйцо в тисках. Спасибо электромышцам, только они и позволяли таскать центнер брони, противорадиационной защиты, систем терморегуляции и всякой полезной электроники. Электронный чип, троекратно дублированный, умен, как чемпион по шахматам, но соображает в миллиард раз быстрее.

Чип, кстати, был сопряжен с парсером и они вовсю общались. По сути дела, я управлял всеми системами истребителя, хотя тушка Андрея Румянцева еще не разместилась в кокпите. Если захочу, могу развернуть пушку и стрельнуть.

Хотя, нет, вру. Могу только развернуть, выстрел заблокирует автоматика. А то я бы жахнул! По аристократическому хлыщу в майорских погонах. Вот взял бы и разнес на влажные ошметки, с превеликим удовольствием!

Пока он трепался и ставил боевую задачу, я чуть не рехнулся от ненависти! Даже зубами скрипел и щипал себя за ляжку, чтобы прийти в себя.

И какой же бред нес Ахилл Мария! Подумать только! Он санкционирует применение тарана! А то бы мы сами не догадались! Таран, хвала Иисусу — дело сугубо добровольное.

Они в вылет, понимаешь ли, идут! На «Кирасире»! При этом командира пилотов «Эрмандады» он представить не догадался! Впрочем его и так все знают… Зато догадался наплести гору обскурантистской чуши насчет ТТХ ракет и способов их применения.

Ну никто не включает это дело в инструктаж! Зачем?! Это прерогатива непосредственного командира на месте, в бою! А вдруг все закрутится сразу на малых дистанциях? К чему тогда начинать с «Ягдхундов»? И можно подумать, что только тяжелые ракеты управляются по принципу боевой тоталитарности? Да любой «Овод» всегда общается с соседями: первая ракета в залпе — лидер! На эффективной дистанции справляется не хуже германской «гончей»!

Кстати, о германцах. Интересненько, откуда на «Тьерра Фуэга» взялись ракеты сугубо флотской, военной комплектации? Ведь «Доннершлаг» это платформа чуть меньше противокорабельной «Мурены», на нее можно лепить все что угодно. Вплоть до бронебойных БЧ для работы по звездолетам. На Наотаре против джипсов чудесно применяли кассетные «Доннершлаги», которые использовали как носители для блока из десятка «Оводов».

Летит такая здоровенная сигара, а она далеко летать умеет даже в атмосфере, летит вроде бы мимо, а потом вдруг р-раз — выплевывает в сторону вражеского строя десять легких ракет! «Оводы» же, хоть и малютки, а дел наделать очень даже в состоянии! Особенно при близком старте. Тогда никакие радиопомехи не помогут, никакие ловушки! Телеметрия вцепляется намертво и ведет цель, пока не выйдет топливо. А оно не вдруг кончается!

Уйти можно только за счет маневрирования с предельными перегрузками. Джипсы это замечательно умеют, а вот человек, даже если увернется, потом с полминуты не боец — голову потому что ловит по всей кабине! И даже если «Овод» потерял жертву, так ему соседи подскажут, куда лететь.

Одним словом, тяжелые носители — полезная вещь. Вот только откуда здесь, в жопе человеческой цивилизации, взялись дорогущие «Доннершлаги»?

«ГАБ подсуетилось и флотская „контра“, — решил я, — чтобы секретную пропажу вернее ухайдокать».

Ваш покорный слуга распалялся посредством милитаристических рассуждений, что действуют на меня перед вылетом не хуже стимуляторов, есть такое качество в организме. Боевой дух возвышался вместе с махиной «Хагена», которая двухсоттонной скалой высилась за моим плечом. Матово лоснился камуфляж, щерились стволы лазерных орудий, о грани плоскостей порезаться можно, а под ними — грозные германские «гончие» и «громовые удары».

За укреплением мотивации я не заметил как сзади выросла черная фигура в таком же «Граните».

— Скоро в космос, Румянцев, надо поговорить, — это был новоиспеченный комендант станции собственной персоной.

Мне нестерпимо возжелалось закатать ему в рожу бронированным кулаком. Уберегла привычка к дисциплине: нельзя бить лицо начальству, да еще перед вылетом, каким бы гадким оно ни было (и лицо, и начальство). Дисциплина — и тот веский факт, что майор был в боевом скафандре, а значит, ему мои кулаки что халкозавру рогатка. Поэтому я просто взглянул угрюмо и угрюмо сказал:

— Что, не наговорились?

— Нам вместе в бой, Румянцев, я хочу нивелировать некоторые недосказанности, — так и сказал: «нивелировать», блин.

— Не беспокойтесь, я профессиональный военный пилот, нормы субординации и поведения в бою усвоил, — ответил я, не преминув козырнуть своим непатентованным «профессионализмом».

— Извиняться за прошлые события, я полагаю, бессмысленно?

— Факт. Сутки пыточной в вашей компании и «мозголом». Это на следственную ошибку не тянет, — отрезал я.

— Я бы мог сослаться на специфику работы за пределами территории ОН, специфику контингента, условий и диктуемую ими допустимость мер. И вы бы со мной согласились, не стань вы лично объектом этих мер. Поэтому подобные объяснения я оставлю при себе.

— Уж лучше оставьте! Мне они ни к чему!

— Понимаю ваше состояние, но…

— Понимаете?! — перебил я, наплевав на вежливость. — Сомневаюсь! Вы для интереса подключитесь к вашему агрегату! Вот тогда поговорим!

— И все же. Во-первых, Румянцев, пять лет назад я был в плену у «Синдиката TRIX», где пережил два пренеприятных месяца. Уверяю вас, мне досталось, так что ваши ощущения мне знакомы. Во-вторых, я — рыцарь древнего испанского рода, все мои предки были воинами, у меня есть понятия чести и я не считаю возможным идти в бой с человеком, так пострадавшим по моей вине, не объяснившись. Отсюда в-третьих. Я хочу, чтобы вы знали две вещи. Первая: мне искренне жаль, что мне пришлось обойтись с вами таким образом. Вторая: я поступил бы так снова без колебания и мне искренне жаль, что в тот раз обстоятельства не позволили довести дело до конца.