В пиршественную залу пускали только ведущих специалистов и глав родов. Но даже так зал был переполнен — и это при том, что пиршественная пещера представляла из себя комплекс из трёх сводчатых пещер, соединённых небольшими проходами. От нас в зал пригласили только по четыре человека от корабля (считая папин). Для всех остальных накрыли детские столы в десяти других пещерах, совместно с детьми и взрослыми Аи. Мне было страшно даже представить, чего наши там наврут местным. Но контролировать их я не мог.
Найва ещё в Мессинии сообразила, что пиров впереди будет много, и подобрала себе подтанцовку из числа тех девочек, у кого была хорошая растяжка и координация. Всю дорогу она их мучила танцевальными упражнениями, зато теперь получила неплохую поддержку. Стащить их со сцены удалось только через четыре номера. Впрочем, принимали их с большим удовольствием. Местные танцоры и певцы были очень хороши, и взрослые, и дети. Мы только успевали удивляться восхитительным номерам. А музыку и песни здесь пели те же, что и у нас, что было очень приятно, будто домой попали.
Но главным номером программы были, конечно, мы. Вождь требовал обстоятельного рассказа и строго следил за тем, чтобы на каждые пять минут нашего рассказа приходилось два — три выступления артистов. Во время выступлений он заботливо потчевал нас всякими вкусностями. Мы не успели дойти даже до описания станции ведьм, когда вождь заявил, что уже поздно и такой рассказ требует продолжения назавтра. В ответ на дружный вой и требования продолжить вождь пристыдил своё племя и напомнил им, что мы гребли весь день и носили тяжести.
Мы уползли с пира, катастрофически объевшись. Вождь был прав, время подбиралось к полуночи, глаза закрывались. В жилых пещерах нас встретили охрипшие от вранья девочки. Они только пришли, вечер у них был не менее тяжёлым — людей в пещере было много, и рассказчиц не хватало. У меня даже не хватило сил проверить, что они говорили. Поутру (утро началось ближе к полудню) мы обнаружили у своих кроватей кувшины с компотом и свежие булочки. Поскольку сколько-нибудь приличное время для завтрака мы проспали, день начался с обеда, столько же катастрофически изобильного, каким был пир. После обеда всех девчонок развели осматривать пещеру, а нас с папой позвали к вождю.
Вождь сидел в пещере и щёлкал счётами. Он представил нам точный список, сколько будет стоить строительство корабля и еда в дорогу. К этому списку был приложен счёт за прошедший пир и за ряд будущих.
— Пир тоже нам оплачивать? — спросил папа.
— Нет, что вы, я приложил его только для того, чтобы вы сориентировались в ценах. Для людей, которые принесли такие новости… Одним словом, мы будем гордиться тем, что первыми удостоились чести встречать вас. Я уже отправил гонцов вниз по реке с кратким отчётом о новостях. Когда будете проплывать мимо, не останавливайтесь в каждой пещере, как бы вас не зазывали. При вашей скорости они будут встречаться вам каждый час, а то и чаще. Иначе никогда не доплывёте до дома. Мы вышлем им подробную запись ваших рассказов, пусть довольствуются этим. Теперь вы понимаете, какое угощение будут готовы выставить вам южные пещеры, чтобы услышать всё из первых уст?
Папа поразмыслил, ухмыльнулся и предположил:
— Любое.
— Ваше счастье, что ваш сын ещё не мужчина.
— Почему? — удивился я.
— Подрастёшь — объясню, — отрезал папа.
— Теперь о строительстве. У нас есть нужная вам просушенная древесина, у нас есть умелые работники. Но всё это чего-то стоит. Взгляните на счёт. За ознакомление с новым способом строительства кораблей я начислил вам очень неплохую сумму, согласитесь, что это очень щедро. Мы могли бы вообще ничего не платить. Ещё неплохие деньги можно выручить за старые корабли малышей, хотя они выстроены из сырого леса, имеют слишком низкий потолок и вскоре рассохнутся. Но даже суммы всех этих денег не хватит. Сколько вам нужно кораблей на всех чёрненьких? Добрый десяток. Это десяток многосотлетних деревьев и две недели работы всех наших плотников. Это очень дорого. Если у вас не хватит средств, мы могли бы попросить помощь у других пещер. Людям в беде надо помогать. Я могу обратиться к вождям других племён, чтобы они компенсировали наши затраты. Не все они согласятся, некоторые из наших соседей настоящие вредины, но это выход. В этом случае затраты падут не только на нашу пещеру, а вы когда-нибудь отплатите нам чем-нибудь полезным. Как вам такая идея? Кстати, вы твёрдо намерены везти чернокожих девочек с собой? У нас тут людей избыток, но небольшое количество мы сможем принять. Проблемы вырождения, новая кровь, вы понимаете… Они дети, привыкнут быстро.
— Мы прошли несколько уничтоженных ведьмами пещер. Там можно разместить избыток людей. И вообще север не заселён, — сказал я.
— При слове «север» наши люди обычно пригибаются и плюют через левое плечо, — задумчиво проговорил вождь, — будет тяжело снять их с насиженного места. Хотя всё может быть. Нарисуй-ка схему.
Пока я рисовал, папа спросил:
— А сколько это будет стоить в золоте?
Вождь начал считать и назвал цифру в тридцать килограмм золота. Папа возмутился — грабёж! Вождь согласился скинуть. После отчаянного торга они сошлись на двадцати килограммах при условии, что все наши будут участвовать в работах племени.
Я с трудом удерживался от смеха. Папа так искренне возмущался, как будто у нас в рюкзаках не лежало сорок килограмм золота. Выйдя от вождя, я спросил:
— Мы оставили в северной пещере несколько тонн золота на полу. Сбегать туда и обратно займёт неделю. Если оно тут так ценится, может, сплаваем?
Папа надолго задумался. Потом сказал:
— От добра добра не ищут. Здесь мы в относительной безопасности. Через пару недель у нас будут корабли и еда. А сколько погибнет при путешествии, неизвестно. Я бы не стал.
Я промолчал, но папино решение мне понравилось. Вскоре начался очередной пир. На пиру мы дошли до того момента, когда покинули ферму. «На самом интересном месте!» — кричали все присутствующие, но вождь был безжалостен и всех разогнал спать.
— Ещё один такой обед или пир, и я лопну, — пожаловался я, заползая в жилую пещеру. Мои слова были встречены одобрительным смехом — это была общая проблема.
— А вы в дороге как ели? — спросил папа.
— Было пару голодных дней, когда пришельцы станцию подорвали. А потом на ферме объедались так, что когда корабли потащили, так я отдыхал, человеком себя почувствовал. Лёгкость в теле приятная была.
— Что же вы так себя не жалели? — засмеялся папа.
— Так пропадало много, жалко было. Охотницы как в лес пойдут, так такого натащат… Хорошо, если куриц или оленя — куры небольшие, а от оленя можно маленькие кусочки отрезать. Хуже всех были рябчики — у них ножки знаешь, какие большие? Как возьмёшь, так не доесть стыдно, а как доешь, так помереть хочется. А ещё мартышки любили несколько корзин чего-нибудь притащить. Мы их объедками подкармливали, а они считали себя обязанными в ответ что-нибудь принести. Фрукты скоропортящиеся, оставлять нельзя. Приходилось есть. Ужас…
