— Я буду рад вас увидеть, — сказал Юлиан и поднялся, я тоже торопливо вскочил. — А теперь идите в свою каюту и соберите вещи, скоро посадка.
— Да благословит вас святой Патрик, брат Юлиан, — пробормотал я. Мне очень хотелось перекрестить монаха подаренным Алисой крестом, но я благоразумно решил, что это будет уже слишком.
Вернувшись в свою келью, я быстро собрал свои немудреные пожитки, доел остатки сыра — ветчину я прикончил еще вчера, допил бренди. На душе стало веселее, я мысленно поблагодарил брата Юлиана за хорошую трапезу. Не думаю, что после этого кто-нибудь может упрекнуть меня в неблагодарности.
Посадка прошла на удивление буднично. Правда, открывшаяся моим глазам местность произвела на меня весьма неприятное впечатление, я ожидал лучшего. Сначала внизу тянулась ослепительно белая равнина, я не сразу сообразил, что это покрытое солью дно пересохшего водоема. Затем появились редкие скалы, быстро превратившиеся в сплошное нагромождение гор и каньонов, вершины отдельных пиков были покрыты снегом. Скользнув меж двух таких пиков, «Святой Патрик» замедлил ход и через пару минут опустился у подножия огромной горы.
Поздравив себя с благополучным прибытием на Скагеррак, я со вздохом надел башмаки, подхватил свою сумку и вышел из каюты — как раз вовремя, чтобы пристроиться позади Юлиана. Увидев меня, монах ободряюще улыбнулся, я улыбнулся в ответ.
Вот он, воздух Скагеррака... Выйдя из корабля, я полной грудью вдохнул неожиданно горячий воздух новой для меня планеты. Воздух и в самом деле был горячим, к тому же чересчур плотным — теперь я понял, почему перед посадкой у меня закладывало уши. Судя по всему, капитан просто поднимал давление внутри корабля, чтобы уравнять его с местным.
Мою макушку начало ощутимо припекать, я заметил, что почти не отбрасываю тени. Взглянул вверх: местное солнце и в самом деле стояло почти в зените, заливая все ослепительно ярким светом. От раскаленных камней несло нестерпимым жаром, я почувствовал, как скользнули по лбу первые капли пота.
— И как вам нравится Скагеррак? — Брат Юлиан с улыбкой взглянул на меня, в руках у него был мой ящичек с драгоценностями.
— Удивительное место, — ответил я, вытирая ладонью лоб. — Святой Патрик наверняка бы был в восторге.
— Вы правы, брат Ирвин. И очень жаль, что ему не удалось у нас побывать.
Брат Юлиан повернулся и пошел по узкой каменистой тропинке, я побрел следом. Мы шли к склону горы, через какое- то время я увидел темное жерло пещеры и облегченно вздохнул — там должно быть прохладнее.
У самой пещеры я заметил нечто необычное, вход в нее охраняли два дюжих бородача с массивными штурмовыми винтовками наперевес. Они были в рясах, но под ними угадывался армейский камуфляж. Да и удобные кожаные башмаки, насколько я успел заметить, не имели ничего общего с изуверскими приспособлениями святого Патрика.
Я осторожно тронул Юлиана за плечо, он обернулся.
— Простите меня, брат Юлиан, — кто эти люди? У них оружие...
— Это воины Господа нашего, — улыбнулся Юлиан. — К сожалению, у ордена слишком много врагов...
Юлиан пошел дальше, я старался не отставать.
Пройдя по узкому тоннелю, мы оказались в огромном каменном зале. Здесь и в самом деле было гораздо прохладнее. На стенах были укреплены светильники, пол был ровным и гладким. Я заметил несколько выходящих из зала тоннелей, вверх вела вырубленная в скале лестница. А чуть поодаль находился... лифт, я даже не поверил своим глазам. Убедившись, что не ошибся, я чуть не засмеялся — а как же наставления святого Патрика?
— Брат Юлиан... — Я догнал монаха и пошел рядом. — Это лифт?
— Лифт, — согласился Юлиан.
— Да, но ведь гораздо приятнее подниматься пешком. Только подумайте: идти, изнывая от боли в разбитых ногах. Шаг за
шагом, ступенька за ступенькой... Мне кажется, святой Патрик не одобрил бы лифта.
Юлиан быстро взглянул на меня — судя по всему, он не мог понять, издеваюсь я или говорю правду. Но на моем лице была написана столь явная тревога по поводу заветов святого Патрика, что Юлиан расслабился.
— Вы правы, брат Ирвин. Нам пришлось сделать этот лифт только в силу необходимости. Здесь уже есть лестница, еще одна сильно бы ослабила свод.
— Да, брат Юлиан, я понял... А куда ведет этот лифт?
— На верхний уровень, там живут и молятся наиболее мудрые и просвещенные братья..
— Нам туда? — Я с затаенной надеждой взглянул на лифт.
— Нет, брат Ирвин. — По лицу Юлиана скользнула злорадная усмешка. — Идите с братьями, они проводят вас и покажут вашу келью. А мне надо доложить брату Фредерику о нашем прибытии и передать ему эти чудесные дары... — Юлиан сжал в руках ящичек с драгоценностями, повернулся и подошел к лифту. Я с завистью смотрел за тем, как лифт понес его наверх, потом вздохнул и поплелся следом за братьями — они уже начали подниматься по лестнице.
К моему удивлению, подъем оказался довольно коротким. Не прошло и десяти минут, как я оказался в длинном узком полутемном коридоре, по обеим сторонам которого располагались монашеские кельи.
— Брат Ирвин, ваша келья тридцать шестая... — Брат Игорь тронул меня за плечо. — Это прямо и направо по коридору. В два часа дня общая молитва, потом обед. Часы у вас в келье, но я все равно зайду за вами.
— Спасибо, брат Игорь... — Слегка поклонившись монаху, я пошел искать свою новую обитель.
К моему удивлению, она оказалась достаточно комфортабельной — разумеется, по сравнению с корабельными апартаментами. Кровать была покрыта тонким матрасиком, подушкой служил толстый матерчатый валик. Но самым приятным было то, что под кроватью я обнаружил пару отличных армейских башмаков. Правда, в душу мне туг же закралось сомнение — уж не проверка ли это? Не конкретно для меня, ведь никто на Скагерраке не знал о моем прибытии, а для~Бсякого вновь прибывшего? Именно поэтому я лишь примерил обновку — башмаки оказались мне почти впору — и с сожалением поставил их обратно под кровать. Затем стал ждать молитвы — а точнее, обеда, который, по словам брата Игоря, должен за нею последовать. Часы на стене моей кельи были похожи на земные, но шли немного медленнее, отставая каждый час примерно на восемь минут, я специально проверил это по своим наручным часам. Насколько я помнил из почерпнутых еще на Земле сведений, продолжительность суток здесь равнялась двадцати семи часам плюс сколько-то там минут, поэтому местный час и был немного длиннее нашего.
Без четверти два в дверь кельи осторожно постучали, вошел брат Игорь.
— Пора на молитву, брат Ирвин...