Каждый из новоиспеченных лейтенантов получил по роте в двести человек, что, безусловно, служило показателем доверия, которое испытывал к ним Трэйт, поскольку в школе и в руцийском деле каждый командовал не более чем полусотней.
Сардана и Дакера отправили с десятком других консидориев в пехоту. Карума – в артиллерию к Вордрику, Бранд же вместе с Римо и Гордианом остался при Совете, возглавив особое подразделение, состоящее исключительно из лучников. Это подразделение было создано по отдельному решению Трэйта. Боссонцам, собранным под рукой Бранда, оставили тяжелые доспехи и щиты, а также их огромные боссонские луки. Вместо офицерских шпаг и пехотных пик они сохранили тяжелые мечи, булавы и секиры, набранные в Лавзее перед атакой на Руций.
Гор назвал их про себя средневековым «железным спецназом», поскольку, по мысли Трэйта, они предназначались для коротких ночных рейдов и иных специальных операций. Впрочем, по паре пистолей на каждого с соответствующим количеством свинцовых пуль и пороха боссонцам выдали – на случай обычного боя.
Лично Гордиан Рэкс не был приписан ни к одному из подразделений и своей собственной роты также не получил. Очевидно – в силу выполняемых им специфических обязанностей «раскойновщика» и «пророка». Единственными его подчиненными оказались все тот же Никий, выполнявший теперь при нем функции не только слуги и товарища, но секретаря и адъютанта, а также выделенный специально для выполнения этой функции его старый знакомый Рашим, ставший для Гора кем-то вроде постоянного телохранителя и носильщика чемоданов.
За месяц без малого, прошедший со взятия Кербуля, освобождено было свыше ста тысяч годных к военной службе мужчин и почти в четыре раза больше женщин, детей и негодных по возрасту стариков.
Однако численность трех полков по штатной росписи составляла не более тридцати тысяч человек[1]. В каждом полку имелось от восьми до двенадцати тысяч солдат и офицеров. Впрочем, роты продолжали пополняться, и вскоре Трэйт планировал разделять полки по крайней мере на два-три каждый и не решался сделать это прямо сейчас лишь постольку, поскольку не хватало командиров для таких крупных подразделений.
И все равно большинство освобожденных уходили, не вливаясь в армию. Несмотря на увещевания Сабина и Циллия, несмотря на священный ореол, окружавший Гора, никто не мог удержать массы сервов в Руции и Кербуле.
Уходили прежде всего иноплеменники, им никто и не думал препятствовать. Уходили те, кому было куда идти, кто имел друзей или семьи в других краях Королевства – на этих Трэйт также не делал ставку.
Однако уходили и клоны. Им некуда было бежать, но, получив свободу, они хотели сохранить и жизнь, и уходили на север, за перевалы, к варварам и морю, на юг и на запад – в Хайран, Тысячеградье и даже через горы на восток, где их ждали безлюдные просторы пустынь или рукотворные джунгли городов.
Таких Трэйт хотел удержать, но не мог: либо ты предлагаешь полную Свободу, либо не предлагаешь ничего. Возмездие же со стороны королевских войск и храмов близилось, и люди уходили.
Близость скорого крупного военного столкновения понимали все, кто оставался в Боссоне. Первые вестники – торговые сервы из Риона и Бронвены – уже сообщали, что сенешаль и префект Боссонской столицы собирают регулярные полки и габеларов для наказания мятежных «шато». Это означало одно: нужно ускорять формирование армии и по возможности нанести превентивный удар королевскому сенешалю. О войне с самим королем речь пока не велась, однако в рядах повстанческих полков долгими вечерами у лагерных костров вместе со счастливыми от опьянения свободой песнями и неспешными тревожными беседами готовящихся к смертному бою мужчин все чаще раздавались призывы – как мысль, не способная удержаться в одной только голове и вырывавшаяся со словами:
– На Бургос! На Рион!
Палаты Бессмертия. Провинция Эльбиника. Центральный храм
Демон открыл глаза.
– Приветствую вас, сударь, – произнес кто-то сверху. – Поздравляю! Вы только что прошли процедуру Хеб-седа после скоропостижной и насильственной смерти. Физические показатели нового тела в норме. Так, давление… пульс… мышечные реакции… М-м… Отлично! Если позволите, приступим к стандартному тесту на память и восприятие. Вопрос номер один. Вы помните свое имя, сударь?
В первый раз со своей последней смерти Демон разлепил свои губы. Новые губы! Новый язык впервые после «изготовления» коснулся нового нёба. Зубы клона разжались.
– Лорд Хавьер Арес Садиат Кари Фор-Фатар, – немного картавя, произнес он. – Герцог де Катрюшен. Полковник Гвардии, коннетабль.
– Чудесно! – голос наполнился искренним восторгом. – Теперь назовите дату своего рождения, место постоянного проживания и адрес вашего Управляющего или же иного лица, к которому следует обратиться для оплаты произведенных нами услуг. В вашей анкете упоминаются провилик Гартаг, поместье Лирра, округ Бургос и Литавра, Артошской марки. И если вы не возражаете, то мы…
Напрягая новые мышцы новых рук и нового пресса, лорд Хавьер медленно приподнялся.
– О нет, нет! – возопил голос, предостерегая. – Еще слишком рано. Первичный период адаптации занимает как минимум час. Полежите еще немного, сударь, и мы…
Голос принадлежал невысокому храмовому служке в просторном белом халате и таких же чистеньких белых перчатках. В таких делают операции на сердце, спасая человеческие жизни. И в таких же работают хорошие палачи, вырезая печенку по кусочкам. Хавьер протянул руку и схватил служку пальцами за кадык.
Служка сдавленно захрипел.
– Период адаптации закончен, милейший, – произнес Хавьер гробовым голосом, немного заплетаясь (язык слушался еще плохо). – Мне нужен меч, одежда и портал в Бургос. И еще, серв… ведь ты раб, верно, хоть и церковный? И еще мне нужен один человек…
– Ка… какой человек, сударь? – бедный храмовник уже начал кривляться от боли. – Сударь, какой человек?
– Фех-то-валь-щик, – произнесли по слогам.
– О, сударь. О! – заверещал храмовник. – Это сложно, но мы отыщем негодяя, не сомневайтесь. Как больно! Агх…
Опираясь на вывернутую от боли шею несчастного, Хавьер аккуратно сполз с кровати, на которой лежал, и посмотрел в висящее напротив зеркало. С отражающего полотна на него взирал высокий мощный мужчина. Атлетический торс. Породистое лицо. Все как всегда. Помнится в своем первом теле, лет эдак триста назад, он выглядел более прозаически – был русым, круглолицым и склонным несколько даже к полноте.
Хеб-сед – великая вещь!
