Да уж… автоматика — с сомнением оглядываю замершую на направляющей ракету, в очередной раз поражаясь некоторым не самым широко известным вещам. Все думают, что для производства такого оружия нужны многомиллиардные инвестиции, высокие технологии и много еще красивых и грозных слов. В принципе это верно, но можно в любом сетевом музее взять чертежи ПТУРСа[18] почти столетней давности. Для его производства хватит «мощностей» школьного кабинета труда — литой из пластмассы или клееный из стеклоткани корпус, два твердотопливных двигателя, которые способен набить любой аккуратный человек, простейшие электродвигатели на рулях, вытачиваемый на простейшем токарном станке гироскоп с механическим запуском, и стандартный трехжильный провод в катушке длиной три километра.
Видимо «Малюток» действительно собирались производить в школах, не отвлекая от белее серьезной продукции заводы, во всяком случае у нас это вполне получилось, тем более, что все относительно дорогостоящие части вроде аккумуляторов находятся не в ракете, а на месте пуска.
Чертов вертикальник повисает в воздухе на высоте четыреста, и я скрючиваюсь на дне окопа, бормоча обрывки позабытых с детства молитв — сейчас они там осматривают окрестности, не веря, что никто не собирается препятствовать высадке. Если заметят, то не поможет ни окоп, ни бруствер. Не должны, конечно — в ракете почти нет металлических деталей, да и накрыто все надежно, но удача — барышня переменчивая.
Когда же это закончится? Секунды ожидания тянутся как годы, в сапогах наверно уже хлюпает от пота, а эти все висят — могут себе позволить. Ядерные двигатели практически не потребляют топлива в пределах атмосферы. Засасываемый снаружи воздух нагревается, и даже частично ионизируется, проходя через реактор, после чего подается в сопло, где расширяясь создает подъемную силу. Очень экологически чистый двигатель, как это ни парадоксально, никакой отравы, которую сотнями тонн исторгают из себя химические двигатели, ни даже высокотемпературных струй. И радиации тоже никакой — самые долгоживущие изотопы просуществуют с десяток минут.
Надежность тоже на высоте — воздух в рабочую зону двигателя нагнетается эжекционными насосами, центральный реактор разогревает хранящуюся в баках воду и перегретый пар подается в маршевые двигатели. Помимо отсутствия в этой схеме движущихся частей присутствует дополнительный уровень безопасности — даже при катастрофе маршевые двигатели не смогут пойти в «разнос». Водяной пар дает многократный прирост реактивности реакторов, если перестать его подавать, цепная реакция заглохнет сама собой и движки не перегреются даже при отсутствии охлаждения, их конструкция такова, что без поступающего извне замедлителя они работать не могут.
Ну, наконец-то! Спустя несколько километров сожженных нервов и всего две с половиной секунды висения вертикальник начинает снижение, поднимая вокруг клубы пыли и земли. Есть пара секунд — оглянуться на обреченный город. Где-то там многокилометровой змеей уходит в сторону гор колонна беженцев, им вряд ли что грозит — ветер северный. Но сам город убежать не сможет.
Не везет Прерии со столицами — уже второй предстоит превратиться в мертвый, убивающей все живое радиацией город.
Нет, двадцатикилотонный заряд это сделать не в состоянии, как и двигатели вертикальника — их выхлоп и вовсе минимален, но вот вместе… Двигатели не в состоянии пойти «в разнос», генерируемый ими поток нейтронов для этого недостаточен, но вот что будет, если их облучить потоком нейтронов снаружи? Вариантов масса — от получения взрыва мощностью в двадцать, но уже мегатонн, до «простого» разбрасывания содержимого по окрестностям относительно ровным слоем. Все зависит от конструкции самих двигателей, которую, разумеется, не найдешь в общем доступе. Может и вовсе ничего не произойти — но это уже из области чудес.
До поверхности оставалось еще метров семьдесят, и даже тут, за полтора километра, ветер, поднятый двигателями, начал трепать маскировку, когда от земли к брюху снижающегося корабля поднялись хорошо видимые в прицеле огненные столбы. Не менее двенадцати огненных факела ударили в стороны, слегка не доставая, впрочем на фоне пылевой бури они смотрелись совсем негрозно, а потом — автоматика отключила картинку, оставив перед глазами гаснущее изображение расходящейся под днищем вертикальника огненной спирали.
Поверхность качнулась — на дне окопа, куда я рефлекторно рухнул, подумав, что Дневной мыслил аналогично и не пожалел для прибывающих ядерного фугаса, но эта мысль была ошибочной. До ушей вслед за «сейсмическим» толчком донесся звонкий удар и стон сминающегося металла, и рев маршевых двигателей вдруг сменился тишиной.
Пришлось вылезать и смотреть на результаты чужой работы. Результаты впечатляли.
На первый взгляд спускаемый аппарат был совершенно целым, вот только совсем не спешил опустить аппарели и исторгнуть из себя волну людей и техники. Что было неудивительно — второй взгляд отметил стойки амортизаторов, вылезших наружу через бронированный купол. Приняв на себя многократно превышающий штатный вес, опоры выполнили свой долг до конца, погасив часть энергии удара за счет собственной деформации. «Лапы» боковых опор загнуло вверх и теперь лежащий «на брюхе» вертикальник здорово напоминал дохлого паука.
Почесал невесть откуда взявшуюся шишку на лбу, сунул в кобуру маузер (вот уж дурацкая привычка — хвататься за оружие в поиске успокоения) и наконец, понял изумительную задумку Дневного.
Все дело в том, что внутри обычных предметов хранится порой громадное количество энергии. Килограммовый заряд пластита в метровой трубе развивает мощность в два мегаватта. Разложенные по самодельным МГД-генераторам несколько сотен килограмм взрывчатки способны превысить общую мощность всех энергостанций планеты. На полторы секунды.
Но и этого вполне достаточно, поскольку работали все эти генераторы на короткозамкнутую обмотку трансформатора — тот самый кабель, который ребята Дневного заботливо разложили на посадочном столе в виде спирали. Не слишком толстый провод такого издевательства, разумеется, вынести не мог, и испарился в первые же миллисекунды, но по образовавшемуся на его месте плазменному каналу ток вполне себе продолжал идти.
А вторичной обмоткой в данном случае оказались все контуры управления и энергопередачи внутри снижающегося корабля…
Или тут стоит говорить скорее об индукционной печи? Понятно, что никакая электроника не выдержала, когда магнитная индукция за одну секунду скакнула до величин сравнимой с внутриатомными значениями. Люди, скорее всего, не пострадали… хотя это еще вопрос — при таких значениях полей, а от магнитного поля нет защиты кроме расстояния, специальные экраны слишком тяжелы, да и защищают ими только особо ценные приборы… Так вот — при таких мощностях энергии уже достаточно для искрового пробоя воздуха, внутри несколько секунд должны бесноваться рукотворные молнии, и находиться вблизи металлических предметов настоятельно не рекомендуется — во избежание поражения током. Интересно — где на корабле можно найти место, чтобы рядом не было металла?
