Несмотря на это, в течение первых одиннадцати минут «пожарной» продажи акций ДКУ, спровоцированной Хярконненом, компьютеризованные биржевые программы автоматически продолжали покупку крупных порций ценных бумаг, хотя цены на них и упали ниже обычного уровня. К сожалению, никто не располагал таким количеством акций, как «Дайкити», и тем более не пытался продать их единовременно. Так как стоимость ликвидированных акций превысила долговые лимиты, вмонтированные в торговые программы, автоматическая покупка прекратилась и цены рухнули.
Тем не менее охотники за прибылями быстро заключали сделки, и цены, возможно, стабилизировались бы на очень низком уровне, если бы средства массовой информации не сообщили новые сведения.
Биржевые цены куда больше отражают людские надежды и страхи, чем реальную стоимость пользующихся спросом авуаров компании. Тот факт, что военные корабли в небе над Токио и солдаты на его улицах вознамерились уничтожить «ЮСС» и другие компании ДКУ, сразу всем объяснил, почему «Дайкити Санва» устроил спешную распродажу. Сидя за компьютерами, инвесторы принимали за чистую монету оценку «Дайкити» будущего группы ДКУ и впадали в истерику.
За паникой всегда интересно наблюдать. Хотя изощренные математические формулы в целом точно описывают поведение рынка и цен, паника на фондовой бирже требует скорее психологических, чем математических характеристик. Она выглядит как игра в «музыкальные стулья», когда несколько человек маршируют под музыку вокруг стульев. Как только музыка внезапно прекращается, участники забавы устраивают свалку, стремясь сесть первыми, потому что стульев меньше на один, чем игроков. Так и на бирже во время паники никто не хочет остаться с обесцененными акциями на руках. После длившихся десятилетиями манипуляций «Дайкити Санва» группа ДКУ получила по заслугам.
Акции, которые биржевые спекулянты скупали в надежде на скорую прибыль, упали в цене с невероятной быстротой. В течение пятнадцати минут самые дальновидные инвесторы избавились и от других акций, чья стоимость должна была снизиться из-за краха группы ДКУ.
Чтобы усилить эффект, третья фаза программы Хярконнена начала ликвидацию общего фонда, который создал «Дайкити», продавая как ценные бумаги корпорации, так и акции других компаний.
– Ну, мистер финансовый гений, – сказал Хярконнен Редзапу, – программа запущена и действует. Пожалуй, нам пора подумать, как выбираться отсюда… Что ты там ищешь?
– В телефонном справочнике, который мы скопировали, есть очень интересные номера. – Редзап начал набирать номер.
– Кому звонишь, Вулко?
– Это президент «Додзан Кемикал»? – по-японски осведомился Редзап. – Не важно, как я узнал ваш номер. Вы осведомлены о сегодняшней панике на бирже?.. Прошу прощения, но я только что скупил большую часть акций вашей компании. Вы избавите себя и нас от лишних затруднений, если не явитесь завтра на работу. – И он положил трубку.
Хярконнен скрестил руки на груди.
– Ты понимаешь, Вулко, какой ад сейчас разверзся за двенадцать кварталов отсюда? Тебе не кажется…
– Еще только один звонок, – прервал тот, вновь набирая номер.
Осознав приближение финансовой катастрофы, инвесторы надеялись, что японская банковская система осуществит дополнительное вливание капитала, дабы смягчить радикальное изменение цен, как она поступала в течение двух столетий. К несчастью, чиновники в министерстве финансов были не в состоянии это осуществить, поскольку стали трупами, а когда банкиры начали звонить друг другу и обсуждать кризис, Ханс Кольдеве вышел в эфир с сообщением, что корвет «Лайтуэлл Гомани» намерен открыть огонь по Банку Японии и административным зданиям еще трех крупнейших японских банков, а людям, находящимся внутри, предоставляется десять минут, чтобы покинуть опасные места. Банковская система обеспечения безопасности перестала функционировать.
Уже целых два века брокеры в каждом банке и универсаме уговаривали доверчивых людей приобретать акции в огромных количествах. Периодически биржевые цены достигали невероятной высоты, но их колебания, ловко организованные крупными корпорациями, разоряли целые поколения держателей акций, чьи деньги шли на благо Постоянно расширяющейся японской экономической экспансии. Акционеры, надеявшиеся, что подъем цен никогда не прекратится, и низменно играющие на повышение стоимости, чувствовали себя, как бабочки в огне, как только цены начинали падать.
Когда полиция позволила маклерам вернуться в здание биржи, они обнаружили в своих компьютерах множество невыполненных распоряжений о продаже акций по ценам, в которые было трудно поверить. В отчаянии они начали звонить инвесторам, которые скупали их про запас, чтобы в подходящий момент выставить на рынок. Через час акции «ЮСС» и некоторых других компаний было» уже невозможно сбыть даже по самой низкой цене. Биржевой рынок начал разваливаться.
Десятилетиями колеса японского рынка заставляла вращаться только надежда, что кровосмесительные связи между корпорациями, банками и политиканами не позволят ценам упасть слишком низко. Но эта надежда рухнула под мощной волной массовых распродаж акций.
Без четверти одиннадцать рынок рассчитывал только на вмешательства крупных залоговых объединений, которые часто смягчали последствия краха, выплачивая потери пользующимся доверием клиентам. Но, к сожалению, банки уже десять лет назад без лишнего шума проглотили львиную долю этих объединений, а оставшиеся, посовещавшись, предпочли не рисковать.
Как и рассчитывали Хярконнен и Редзап, акции на токийской бирже снизились за пятьдесят девять минут на девятнадцать процентов. К концу дня, после двух непродолжительных периодов оживления, потеря достигла тридцати семи процентов, и большинство маклеров вышли из игры.
Эффект должен был сказаться и в будущем. Многие более мелкие японские компании выпускали множество краткосрочных и дешевых гарантированных акций, дающих покупателю права, конвертировать их в облигации компании по истечении срока действия, предоставляя возможность получать не подлежащий налогообложению годовой доход вместо дивидендов. Предполагая, что большинство этих акций будут конвертированы, компании спокойно тратили полученные за них деньги. Но когда биржевые цены начали падать, они превратились в бомбы с часовым механизмом в японской финансовой системе.
Довершило беду то, что пятьдесят лет назад министерство финансов разрешило банкам учитывать полную текущую рыночную стоимость их акционерного капитала и недвижимого имущества при определении потерь резервных фондов. Большая часть мелких банков не имела других средств смягчения последствий неудачных ссуд. В течение нескольких минут эти банки оказались практически лишенными капитала, так как осуществленные ими сомнительные ссуды всплыли на поверхность. И без того нестабильная японская финансовая система взлетела на воздух.
