— Полное торжество науки! — провозгласил он, отделяясь от группы. — Система даст ответ через пару минут, она у нас задумчивая, но командир экспедиции клянется, что эта планета лучше даже той, прежней, нетронутой Земли. Ну как, готово Ваше Величество выступить в поход?
Это был самый трудный поступок за всю ее жизнь.
— Нет! — сказала Элия и пошатнулась, оглушенная болью.
Отпавшая челюсть, удивленно выпученные глаза — в таком виде Бейкер до странности походил на одного из знакомых Элии. На некоего длинного, мосластого молокососа.
— Нет?!
— Чтобы решить, мне необходима помощь Седрика.
Бейкер нахмурился, пару секунд помолчал, а затем махнул рукой, указывая на стоящие рядом стулья. Дождавшись, пока Элия сядет, он устроился на своем стуле верхом и сложил руки на спинке; от обычного его легкомыслия не осталось и следа.
— Клянусь всем для меня святым, — Бейкер говорил тихо и очень серьезно, — что я ничего не знаю. У Мамаши какие-то там таинственные дела, ну а где Седрик… Думаю, она и его с собой прихватила. Прежде он был в Коламбусе, на верхнем этаже, но сейчас там пусто, я проверял.
— А его не увезли из Кейнсвилла?
— Откуда я знаю? Система не хочет разговаривать. Я не могу связаться даже с остальными всадниками. Странные у нас пошли дела, очень странные.
— Будем тогда ждать, — пожала плечами Элия. — Ну что я могу еще предложить?
Господи, ну только бы он не заметил, как я дрожу!
— Элия, но так же нельзя! Я же полностью на твоей стороне, я действительно хочу найти Седрика, хочу ему помочь. Он — отличный мужик, я же смотрю на вас и умиляюсь, какая симпатичная парочка! Но не знаю я, где он, хоть режь меня, не знаю!
— Если так, придется мне поискать его самой. — Элия решительно встала.
— Веселенькие дела! — В голосе Бейкера звучало полное отчаяние. — А у меня тут на шее две тысячи беженцев и три тысячи тонн припасов, и грузовики, и бригады разведчиков, и чего только нет. И что же я, спрашивается, должен им сказать? Что мне с ними со всеми делать?
— А ты пошли их искать Седрика, — косо усмехнулась Элия.
— Подожди! — Бейкер закусил губу и задумался. Ошибись он сейчас, неприятностей не оберешься. Крупных неприятностей. Очень крупных. — Так ты что, можешь его найти?
— Постараюсь.
В действительности Элия не была уверена, что сможет сейчас найти хотя бы собственное левое ухо — ощущение близкой, рукой подать, угрозы било по голове, как кувалдой, путало все мысли.
— Помощь нужна? Хочешь, я свистну немцев? Да нет, тебе же все наши немцы — как собаке пятая нога, верно?
— Верно, — согласилась Элия. Было видно, что Бейкер отчаянно ищет решение и почти уже готов рискнуть своей шеей.
— Ну а если я отзову их — ну, скажем, на час? Хватит тебе часа?
На языке политиков это называется “разумный компромисс”. Элия молча кивнула.
— Так ты точно возвращаешься через час, — настаивал Бейкер. — Обещаешь?
— Да! Спасибо, Эйб. Я.., еще раз спасибо. Элия вышла из кабинета. Сидящие в коридоре немцы вскочили на ноги, двинулись за ней следом, но тут же замерли и начали удивленно переглядываться.
Спустившись на спиралаторе, Элия нашла тележку, села в нее, закрыла глаза и начала думать. Нет, скорее — чувствовать.
— Сюда! — — скомандовала она через минуту. — То есть.., в какую сторону смотрит тележка?
— Персональное транспортное средство сориентировано в направлении на запад.
— Значит, поехали на север. Дальнейшие команды были проще — “направо”, “налево” или “прямо впереди.
Кейнсвилл, 11 апреля Ждать пришлось долго. Далеко уже за полночь коммуникатор ожил, незнакомый голос сообщил, что заместителя директора Седрика Диксона Хаббарда просят на выход. Седрик встал и направился к спиралатору, разрываясь между чувством облегчения и самыми тяжелыми предчувствиями. На этот раз никаких глупостей вроде подмигивающих лампочек не наблюдалось, он быстро спустился на первый уровень…
…И оказался в окружении вооруженной охраны. Огромные, как на подбор, гориллы — даже имеющиеся среди них женщины могли бы переломить Седрика пополам одной рукой — ни в коем случае не походили на почетный караул, какой же это почетный караул обыскивает почетного подопечного с ног до головы? Подопечный этот даже немного развеселился — это что же, кто-то считает его опасным? Иначе зачем бы такая армия? Седрик не узнавал ни одного из воинов славной армии, зато охранники его узнавали, что ясно читалось на их ошеломленных лицах. Всемирная знаменитость, человек, погибший вчера на кошмарной планете бесконечно далекой звезды, погибший всерьез, безо всякого обмана, на глазах у сотен миллионов зрителей. Его возвращение на Землю было физически невозможно.
Цвета боевых скафандров ясно говорили о составе участников предполагаемых переговоров: четверо немцев были в красном, четверо — в травянисто-зеленом, а еще четверо ослепительно сверкали золотом. С красными все понятно, на погонах зеленых изображена эмблема Всемирного Парламента — земной шар, заключенный в “домик” из пяти линий, на погонах золотых — простенькая, без затей, надпись “ЛУК”. Вот и разобрались, кто тут кто.
Зеленые, золотые, да хоть бы и серо-буро-малиновые, только почему они все при оружии, ведь это г-грубейшее нарушение обычной практики? То-то на лицах институтских охранников угрожающе играют желваки, то-то их руки парят в каких-то миллиметрах от бластеров. Восемь Даниилов в компании четырех львов — и воздух настолько заряжен метафорическим электричеством, что даже чудится запах озона.
Седрик ожидал, что его проводят прямо в какой-нибудь там зал для совещаний, но не тут-то было. Для начала ему пришлось стать третьим пассажиром двухместной тележки. Слева сидел зеленый немец, справа, естественно, золотой. Говорить они, похоже, не умели — все попытки Седрика завязать светскую беседу окончились безрезультатно.
Вскоре пошли какие-то незнакомые места. На улицах и в проходах не было ни души — обстоятельство крайне странное. Время, конечно же, далеко не детское, но должен же попасться хоть один случайный прохожий. Уж не введен ли, часом, в Кейнсвилле комендантский час?
Другие тележки катились сзади и спереди, а в тех случаях, когда позволяла ширина улицы, — и по бокам. Чушь, конечно же, собачья; будь обстановка более подходящей, можно бы и посмеяться.
И сторожат, конечно же, не его, Седрика, от злых злоумышленников, а скорее всех окружающих — от него. Боятся, видимо, что чуть утрать они бдительность, как тут же кто-нибудь превратит этого длинного парня в бомбу ходячую.
Чушь там или не чушь, но к возможности такой относились на полном серьезе — целью поездки оказалась клиника, как две капли воды похожая на то, в Центре, пыточное заведение.
