Она грустно смотрела на Мечислава, думая, что ещё сказать, и понимала: слова здесь лишние.
– Я не хочу, чтобы ты это делал, – наконец произнесла она.
– А я не могу отдать приказ, а добровольцев что-то не видать. Мы, конечно, можем бросить клич, но не думаю, что сейчас это необходимо. Лучше сохранить в тайне, во всяком случае, пока всё не кончится. А дальше можете делать меня козлом отпущения, дело будет сделано.
– Мне кажется, мы теряем тебя, я не могу это объяснить, просто чувствую.
– Всё будет хорошо, не сомневайся, – переходя на «ты», успокаивающе сказал Молот. – Главное – не дрогнуть. – Он поднялся и, кивнув, вышел прочь.
Три дня прошло в подготовке акции. Никто из присутствующих на судьбоносном для пиров и ковчега совещании ни словом не обмолвился о решении. Мечислав был единственным, кто не стал ничего скрывать, да и то поделился тайной только с одним человеком, в котором был абсолютно уверен.
Арва новость перенесла стойко. Она ненавидела Пиров, как и любой член клана, и ей было совершенно плевать, сколько их погибнет, лишь бы жил клан, хотя теперь клана как такового не существовало, теперь правильнее было сказать – лишь бы жил ковчег. Она задала ему тот же самый вопрос, что и Ольга:
– Почему ты?
– Потому что больше некому.
Девушка смотрела в его ярко-зелёные глаза цвета редкого кристалла, и видела только твёрдость и уверенность в правильности выбора.
– Я пойду с тобой, – не принимая никаких возражений, заявила девушка.
– Зачем? – удивился Мечислав. – Ничего интересного не планируется, ночью меня сбросят в самый центр столицы, я установлю заряд, после чего покину город и спокойно подорву его.
– Ну, тогда тебе тем более нечего волноваться за меня, я пойду с тобой.
– Ты никуда не пойдёшь, я твой командир, и это приказ, – безапелляционно заявил Молот.
– Слушаюсь, товарищ командир, – вытянувшись по стойке смирно, отчеканила Арва, и, развернувшись на каблуках, чеканя шаг, пошла прочь.
– Арва, постой, – крикнул ей вслед майор, но девушка не обернулась.
Два следующих дня они не разговаривали, если не считать переговоров в патрулировании, но там было не до выяснения отношений. В знак протеста Арва перебралась жить в комнату к Марине, которая из солидарности предоставила ей вторую половину кровати. В последнее время женщины стали очень дружны. Арва оказалась общительной девушкой и довольно быстро обзавелась друзьями не только среди штурмовиков, но и среди учёных, медиков и работников технической службы.
Через два дня последние приготовления были закончены, подробности операции удалось сохранить в секрете. Всё было просто: сбросить контейнер, установить таймер и покинуть город.
Майор внимательно наблюдал за погрузкой, чёрный ящик весом в полсотни килограмм вкатили в люк грузового Сокола. Аппарат падших был великоват для этой миссии, но был единственным, который для неё подходил. Он мог летать за пределы атмосферы, превышать скорость звука и тащиться со скоростью вертолёта, идеально подходил для переброски войск и выбросок десанта. Впервые взлетное поле охранялось штурмовиками, чтобы никто в ковчеге не знал, что и кто грузит.
Ольга стояла рядом с Мечиславом и разглядывала надетую на нём коричневую форму лейтенанта ползающей крепости.
– Ещё не поздно отменить всё, – тихо, чтобы не слышали техники, стоящие рядом, произнесла женщина.
– Поздно, – ответил Молот, продолжая высматривать Арву. – Жребий брошен!
И столько твёрдости и уверенности было в голосе, что куратор поняла: майор решение не изменит.
– Она не пришла?
Мечислав отрицательно покачал головой.
– Вот вздорная девчонка, – возмутилась Ольга.
Майор на замечание не среагировал. Окинув взлётное поле прощальным взглядом, он кивнул собеседнице и стал подниматься по трапу. Через пару часов за две с половиной тысячи километров от этого места он шагнёт из распахнутого люка с парашютом за спиной в ночную тьму, чтобы превратить её в день, убив при этом два миллиона человек.
Люк за спиной захлопнулся. Самолёт загудел двигателями, и плавно, как вертолёт, вертикально поднялся. Майор занял своё место и пристегнулся, мгновение спустя Сокол рванулся к цели, перейдя на сверхзвуковую. Через сорок минут он зависнет над ночным городом, которому вскоре предстоит стать историей.
Молот посмотрел на чёрный ящик, где дремал ядерный заряд, который прозвали Хиросима. На мгновение стало жутко – от того, что он собирался совершить. Сцепив зубы, майор отвернулся и закрыл глаза. И сам не заметил, как задремал.
План был прост: спрятать заряд, установив таймер на двадцать четыре часа, выйти из города, отмахать двадцать километров, взять боевой костюм, который накануне туда сбросили с самолёта, и быстро, не жалея картриджей, уходить прочь от обречённого города, через двести километров его подберёт вертолёт.
Странно, раньше всё было наоборот: убить десятки, чтобы жили миллионы, теперь предстояло убить миллионы, чтобы жили тысячи. С точки зрения нормального человека подобный шаг – безумие. С точки зрения солдата – логичен и нормален.
– Пора, товарищ майор, – раздался в гарнитуре голос пилота. – Удачи вам.
Молот не стал поправлять насчёт удачи, пусть останется так. Сейчас ему нужно всё: и удача, и успех, причём последнее зависело только от него.
Надев парашют, майор подошёл к открывающемуся люку. Внизу, отсвечивая огнями, лежал Пир.
Сокол завис на высоте трёх километров и оставался невидимым для жителей мегаполиса. Молот подтолкнул к люку тележку, и чёрный ящик полетел вниз. Секунду майор наблюдал за ним, а потом смело шагнул в темноту, и, медленно досчитав до десяти, дёрнул кольцо. Резкий рывок и падение замедлилось, над майором раскинулся синий купол. В паре десятков метров чуть ниже Мечислава раскрылся второй парашют.
Посадка оказалась мягкой, майор удачно спланировал между домами, стоящими на маленькой улочке. А вот контейнеру с бомбой не повезло. Не имея управления, его приложило об угол дома.
Майор быстро выпутался из строп, и, сбросив парашют, побежал к бомбе.
– Как же мне не везёт, – выругался он, осмотрев футляр. Контейнер ударился боком, на котором была панель часового механизма.
Внимательно осмотрев повреждения, Молот понял, что предыдущий план полетел к чёрту. Ни о каком дистанционном подрыве и речи не шло: осколки дисплея, смятые кнопки…
Оглянувшись и никого не обнаружив поблизости, майор откатил тележку в сторону подвала. Вообще Пир мало напоминал столицу империи, он больше походил на Москву шестидесятых. Пятиэтажные безликие серые дома, не очень широкие улицы, несколько высоток этажей в двадцать. Город с историей, насчитывающей больше трёх тысяч лет. По сравнению с величественной столицей кланов он выглядел уродцем.
