После совместного завтрака меня то же сопровождение доставило до стоянки с нашей техникой, сказав никуда не уходить и ждать принятия какого‑то решения. Делать было нечего, погода медленно и неуклонно портилась, небо закрывала плотная облачность, а ветер задувал резкими порывами. От былой жары остались одни воспоминания, температура резко упала до двадцати градусов. С непривычки стало холодно. К вечеру небо и вовсе грозилось пролиться сильным дождём, и к нему требовалось хорошенько подготовиться: снять пулемёты с турелей и проверить крыши грузовиков на предмет лишних дыр. В общем, пока кто‑то там чего‑то решал, мои люди развили бурную деятельность, и лишь Рогнеда отсыпалась в больничном грузовике, повесив на дверь нарисованную чёрным маркером табличку с простреленным пулей растрескавшимся черепом и хищным оскалом. При взгляде на неё, лезть туда категорически не хотелось — убьёт!
* * *
Тем временем на берегу озера Эль — Оран, давшего название оазису и городу, выросшему около него.
Двое мужчин любовались сизыми волнами, гулявшими по поверхности несколько обмелевшего за сухой сезон большого озера. Сами мужчины уютно утроились в подветренной зоне, а на озере резкие порывы срывали пенные барашки с вырастающих водных гребней. И над всем этим красиво нависали сизые тучи, готовые вот — вот брызнуть проливным дождём. Такие погодные явления были нетипичны для здешних мест. Один мужчина сидел в инвалидной коляске, накрытый шерстяным пледом, второй восседал в плетёном кресле. Перед ними стоял круглый столик с вазой фруктов и опустевшими чайными пиалами. Слугам было приказано удалиться.
— …Не слишком ли велика такая щедрость, отец… — тихо произнёс мужчина в коляске, громко говорить ему пока категорически не рекомендовалось.
— Расскажи мне, сын, как формулируются опоры истинной власти праведного правителя, — мужчина с аккуратной чёрной бородкой перевёл свой взгляд с волн на своего сына.
Взглянувшие на них со стороны, легко смогли бы определить их кровное родство, но возрастная разница — вернее её явное несоответствие, поставила бы их в логический тупик. Этих мужчин скорее можно посчитать братьями, причём старшим оказывался тот, кто сейчас сидел в кресле — коляске.
— Окружи себя преданными людьми, пусть они всегда будут рядом, сформировав первый круг, — тихий голос почти сливался с шумом ветра, гуляющего в кронах пальм, но на слух здесь никто не жаловался, а лишние уши давно отрезали. — Пригласи к себе людей умных, пусть они будут неподалёку, создав прослойку второго круга. Найми людей сильных, они должны стоять перед тобой и твоими врагами, создав непробиваемую стену третьего круга. Дай верным людям почувствовать причастность к своему величию и тогда их верность станет ещё сильнее. Подскажи умным людям, как тебе хочется обрести большее величие с их помощью, и они сделают всё необходимое с большой радостью. Справедливо плати сильным людям, и они устрашат твоих врагов, заставив со временем признать твоё главенство над собой. Я хорошо помню твои слова, отец… — на лице мужчины в коляске пребывало выражение полной уверенности.
— И всё же ты кое‑что позабыл сын, — властный мужчина легонько покачал головой, но без заметного выражения недовольства на лице. — Ты позабыл про людей удачи, — добавил он. — Подружись с людьми удачи, пусть они приходят к тебе, когда им захочется. Щедро одари их и приблизи к себе, если откроется возможность справедливой награды, и тогда их удача станет твоей, — но на самом деле фраза была далеко не полной.
— Я понял, отец, — лёгкий кивок благодарности. — Ты всегда видишь дальше меня.
— Ты тоже уже многого достиг, сын, — властный мужчина улыбнулся одними краешками губ, снова обратив взор на волны. — Я доволен результатами твоей экспедиции. И даже тем неприятным для тебя финалом, благодаря которому мы можем обрести новых союзников, которых нам сейчас так не хватает. Ты вырастил мне достойного внука, показавшего свои таланты в сложной ситуации. В экспедицию следующего сезона он отправится один, взяв твоих людей и технику. Для тебя у меня может появиться другое интересное дело, но сначала посмотрим, как твои гости устроятся у нас. Ты кстати, обратил внимание на его перстень? — Неожиданно спросил он, снова повернув голову к сыну.
— Древний артефакт! — Мужчина непроизвольно хотел повысить голос и едва не раскашлялся.
— Живой артефакт, — поправил его отец. — Надо будет с ним поговорить, исподволь разузнав, как он смог вдохнуть в него жизнь. Орден что‑то знает, потому старается перехватить любые сокровища древних гробниц.
— Обратный путь? — Понимающе спросил сын.
— Я уверен — он у них был изначально, а нам всем бросают песок в глаза, дабы мы не замечали их грязных дел, — властный мужчина проявил на своём лице гнев. — Думаю, они, как и мы, хотим найти тропу ушедших богов. И если мы ухватимся за хвост удачи твоего нового брата… — он вдруг резко замолчал, снова отдав всё своё внимание игре ветра и волн, и никто в этот момент не смог бы заглянуть в его мысли.
* * *
Уже под вечер, когда с неба упали первые мелкие брызги, очередная делегация на белых внедорожниках снова навестила нас. Вышли из машин, внимательно осматривая нашу суету. Работы хватало, пока падающая с небес вода не превратила забившуюся в щели и моторные отсеки машин пыль в жидкую пачкающуюся грязь, её стоило оттуда вычистить. Дело нехитрое, но муторное. И переложить его не на кого, рабов у нас нет. Даже Лусита — подаренная мне вождём Мареком чёрная наложница, была поставлена перед фактом, что теперь она свободный человек и, в принципе, может сама выбирать свою дальнейшую судьбу. Такое известие её сильно напугало, заставив броситься передо мной на землю, обхватывая руками мои ноги. В общем, убедить её не получилось, она твёрдо считала себя моей личной собственностью. Если захочу — могу убить, но только не прогонять — это смерть души, что куда хуже обычной смерти. В истерических слезах она призналась, что она никогда не сможет подарить мне ребёнка, ибо оказалась бесплодной, но готова услужить любым другим способом, лишь бы её господин был всегда доволен. Насилу успокоил, отправив готовить обед на всю нашу команду.
Из числа прибывший делегации выделился главный — немолодой араб в белой рубахе и штанах, с накинутой на плечи шерстяной светлой безрукавкой. Стало прохладно, и все поспешили натянуть на себя лишнюю одежду, дабы не подцепить простуду с непривычки.
— Это вам, — подошедший араб раскрыл передо мной свою сумку, доставая оттуда золотую цепь с большой золотой бляхой.
