– Сажай своих девчонок с нами, Степан, – махнул рукой Чужой. – Знаю, у вас, дикарей лесных, не принято, но я же гость!
– Ты, Славко, не гость, а, считай, родич, – ответил Степан и жестом подозвал жену и двух дочерей, стоявших у входа в балаган. Те чинно поклонились и уселись на свободные места. Напротив Олега оказалась старшая – примерно его ровесница, с могучей русой косищей, едва ли не более мощной, чем у Бранки, и веселыми, озорными глазами василькового цвета. Олег попал в стол ложкой вместо супа, девчонка фыркнула и уткнулась в косу (так классно!), а он внезапно получил зверский пинок в щиколотку от Бранки.
– Ты что?! – не выдержал Олег, разворачиваясь на скамье.
– Хлеб подай, – весело сказала она, ухитряясь одновременно зло смотреть на Олега и еще злее – на лесовичку. Когда Олег наклонился к ней, подавая ломоть, то его ухо щекотнул шепот: – Зарежу, как свет свят.
«Упс. Приехали», – отметил Олег, а Степан усугубил ситуацию, щедро сказав, хрустя огурцом:
– Понравилась моя старшая? Женись хоть завтра. Крещеный ли?
– Э?.. Я?.. В смысле – да, – кивнул Олег.
– Батюшка! – Лесовичка зарылась в косу.
– А чего? – удивился Степан. – Хороший парень…
– Ой, батюшка! – простонала та.
– Молчу, молчу, – отмахнулся тот.
Олег от смущения налег на здоровенный рыбник, зверски обжигаясь паром. Первым же куском он подавился, и Бранка от души врезала ему между лопаток:
– Легче так-то? – невинно спросила она.
– Угу, – хмуро ответил Олег.
Йерикка почему-то не менее хмуро грыз мосол, потом в сердцах трахнул им по столу, выбивая мозг.
– Одичал в горах, право, – извиняющимся тоном заметил Чужой.
Степан отмахнулся:
– Ниче, я тоже мозги люблю.
– Степ, Славко у тебя? – от входа осведомился амбального телосложения бородач в маскхалате, с «калашниковым» поперек груди, заглядывая в балаган, как к себе домой.
– Здесь, здесь, садись. – Степан махнул рукой. – Рубай, до чего дотянешься.
– Да ел я, во уже. – Амбал чиркнул себя по горлу, но сел, пододвинув скамью и непринужденно кладя АКМС между рыбником и миской с варениками. Если он и ел, то заметно это не было – вареники со скоростью хорошо натренированных солдат сигали на ложку, в ней – до миски со сметаной, а оттуда – в рот. При этом амбал усиленно делал Чужому какие-то знаки глазами и свободной рукой.
– Жуй спокойно, – предложил Чужой, разрезая поросенка.
Амбал судорожно заглотил последний вареник, а младшая дочка Степана задумчиво сказала:
– А у дяди Феди отсюда, – она показала на горло, – и выше пятнадцать вареников умещается.
Балаган вздрогнул от хохота. Амбал покраснел и махнул рукой:
– Ды… чего я там съел-то?..
– Тебе же сказали – пятнадцать вареников, – пояснил Чужой серьезно.
– Ну пошли, пошли, дело же есть. – Теперь амбал сигнализировал сразу обеими руками.
– Что ты скажешь? – Чужой поднялся. – Пошли, ребята. Поесть не дадут… Вольг, автомат оставь. После заберешь.
– Зачем? – агрессивно спросил Олег.
Йерикка мягко попросил:
– Оставь… Пошли.
* * *
…Балаган, к которому они подошли, был даже не городским, а лесным. Там торговали стеклянными бусами, подделками под драгоценные камни, браслетами, ожерельями, подвесками – короче, как сказали бы на Земле, бижутерией. Хозяин – молодой веселый мужик – управлялся вместе с красивой женщиной, похоже – женой и с мальчишкой лет 13–14, не сыном, скорее всего, а племянником. При виде их трудно было поверить, что все трое – данванские агенты.
– И пацан? – изумился Олег, когда они с Йериккой подходили к балагану, и рыжий горец растолковывал ему, что и как.
На этот вопрос он жестко ответил:
– Все трое – хобайны. Понял?
– Понял, – ошеломленно ответил Олег, наблюдая, как Гостимир и Бранка вместе подошли к прилавку, хозяин пошутил, все засмеялись, и Бранка начала, требовательно покрикивая на Гостимира, примерять ожерелье из эмалированных бусин. Чужой подходил с другой стороны – быстрым, деловитым шагом, во всем его облике ясно читалось – иду мимо, до бабских безделушек мне дела нет.
– Мужик нужен живым, – продолжал Йерикка. – Его можно только ранить. Двух других – ликвидировать.
– Мальчишку? – Олег посмотрел на привалившегося к стенке балагана русого паренька, который рассеянно крутил в пальцах рубль, чему-то улыбаясь, и честно сказал: – Я не смогу.
– Женщина твоя, – без возражений кивнул Йерикка. – Запомни, Олег. – Он назвал Олега настоящим именем. – Это не шуточки, не горные стрелки, не хангары. У них – оружие. И они его пустят в ход чуть что… Идем. Сигнал – Чужой подойдет, спросит: «Золотые не поменяете?» После этого – стреляй сразу. Сможешь?
– Да, – холодея, ответил Олег и, расстегнув кобуру, заткнул наган со взведенным курком сзади за пояс.
– Застегни кобуру, – приказал Йерикка, пряча свой парабеллум под плащ.
Они подошли неспешно, Йерикка поздоровался с Гостимиром и Бранкой. Олег, изображая совсем чужого, остановился у прилавка, рассеянно разглядывая украшения. Краем глаза он заметил, что Чужой сбил шаг, порылся под одеждой, досадливо мотнул головой, огляделся – и направился к балагану.
– Да пойдем, – унылым голосом бубнил Гостимир, – задались тебе стекляшки крашеные…
– Все одно – красиво. – Бранка что-то подняла на свет. – Одно настоящие камни-то того цвета не бывают… Возьмем, а?
– Золотые не поменяете? – спросил Чужой, опираясь левой рукой на прилавок.
Эти слова Олег услышал, как во сне…
Гостимир, сбивающий Бранку наземь.
Мальчишка – в развороте, в броске, с вытянутой рукой.
Чужой – с вытянутыми вперед руками, пальцы растопырены.
Мужчина, падающий наземь с перекошенным лицом.
Йерикка с пистолетом.
Наган выстрелил в упор – пламя расплющилось о рубаху женщины повыше грудей. Олег выстрелил еще раз – в почерневшую ткань. На прилавок, глухо стукнув, упал короткоствольный пистолет с широким дулом. Она не успела нажать спуск и косо повалилась за прилавок.
Мальчишка – лицо сонное – сползал по стояку наземь, оставляя на отполированном дереве черный след. Между закатившихся – одни белки видны – глаз темнела аккуратная дырочка. Чужой, перемахнув прилавок, сноровисто и зло вязал безвольного старшего хобайна.
– Видал? – Йерикка показал кровоточащий след на левом виске. – Раньше успел, гаденыш.
– Чем? – слабо удивился Олег, опуская наконец наган.
– Да рублем, – зло сказал Йерикка. – Как он там, Чужой?
– Дышит, – пропыхтел тот. – Тяжелый, гад!
– Как это ты его? – спросил Олег, пытаясь засунуть оружие в кобуру и не попадая. – Чужой?
