Выполнил данное задание и ушел.
А потом кусал локти в отчаянии. А потом началась война, и неисчислимые армии двинулись к центру континента. А потом, на пятый день от официального объявления войны, в Кариандене, да и во всем королевстве в течение часа оказались уничтожены все послы и консулы со штатами посольств, все неподотчетные банкиры и все подозрительные иностранцы.
Грядущая катастрофа стала неотвратимой.
Все четыре пленника, находящиеся в одном из залов управляющего комплекса Святой долины, за тысячи лет своего заточения ссорились миллионы раз. Свою навязанную роль исторических статистов они выполняли лишь по причине отсутствия иной возможности разнообразить свою унылую, проклятую жизнь. Так что споры на тему, зачем они Сапфирному Сиянию вообще и как этой невидимой твари насолить, велись у них без остановки. Доходило и до драк в порыве споров, и до увечий, но тела самостоятельно оживали, излечивались, возвращались в прежнее состояние, и даже попытки удушения тремя одного ничем, кроме болезненных ощущений для убиваемого, не заканчивались.
И вполне естественно, что неоднократно, а то и тысячи раз правильные выводы и предположения о своем предназначении пленники делали и озвучивали. Другой вопрос, что не было никакой возможности проверить истинную правильность конкретных выводов. Демон умудрялся так выворачивать саму суть общения со своими рабами, что ни разу не удалось понять, в чем он заинтересован и чем он недоволен. Или специально вводил в заблуждение хорошо разыгранным гневом, злостью, а то и радостью. Да и как бороться со своим поработителем, если он слышит каждое твое слою и располагает полной картиной всего происходящего на Изнанке?
И все-таки пленники, которые даже в мыслях друг друга называли по номерам, все больше и больше склонялись
к правильному мнению. И все чаще и чаще в своих спорах, напоминавших порой истерические скандалы в сумасшедшем доме, они возвращались к единственно верным выводам.
Вот и сейчас, когда «Всевидящее око», подвластное пленникам, показывало нарастающую над континентом катастрофу, невольные статисты истории срывали свои голоса в последнем, как они подозревали, финальном споре своей жизни. Потому что если они окажутся правы, то Сапфирное Сияние их не пощадит. И наконец-то, прислушавшись к звучащим тысячи лет просьбам, уничтожит.
– Он использует наш интерес, – бубнил нахмуренный Первый. – И понимает, что мы не можем без новостей из большого мира.
– Но мы смотрим только то, что сами пожелаем! – визгливо возражал Четвертый, наверняка уже в миллионный раз в спорах на эту тему. – Демон не может смотреть в иную сторону или видеть Кариандену, когда мы рассматриваем Хаюкави.
– И все-таки здесь прослеживается найденная нами взаимосвязь, – старался рассуждать спокойно Второй. – Как только мы начинаем саботировать просмотр истории, так наступает упадок жизни на всем континенте. Загребной, как правило, погибает, даже несмотря на магическую метку на его теле, по которой его в жестком, но несколько ограниченном автоматическом режиме защищает изумрудный туман-пламя. А значит, второе «Всевидящее око» находится в распоряжении нашего тюремщика. А то и несколько у него в распоряжении подобных артефактов. И действует оно или они только в том случае, когда не дремлет, перемещается наше окно просмотра. То есть когда мы начинаем саботировать события и уходим в черную меланхолию, Сапфирное Сияние тоже остается слеп и глух к внешнему миру. Ну, если не учитывать его умения подслушивать демонов вокруг грозовой тучи да просмотр событий глазами наружных охранников. А потом все события становятся необратимыми, и…
– Войны, смерть и разрушения, – согласно продолжил Третий. – Наш последующий возврат к просмотру уже ничего не решает. Начинается очередной откат в дикость и омут хищнических инстинктов.
– Верно! – Второй опять ткнул в виртуальную панель управления «Оком». – И как мы все не раз – кто меньше, а кто больше – высказывались, нас здесь и держат лишь по той причине, что любой разумный, даже полностью сошедший с ума останется существом любопытным. И в любом случае станет просматривать открывающиеся пейзажи, кипящую жизнь и отдельные сценки из этой жизни. Потому как сам демон не может запускать просмотр именно из этого зала. По этой банальной причине мы здесь и сидим.
– Так что, саботируем просмотр истории? – спросил Первый. На что Четвертый опять сорвался на крик:
– И опять пропустить все самое интересное?! Не согласен! И буду смотреть до самого конца! Что бы вы тут ни выдумывали и как бы события на континенте ни развивались.
Второй посмотрел на него задумчиво, скривился и пожал плечами:
– Ну ладно, Четвертого мы удержим в углу, навалившись на него своими телами.
– Судя по развитию событий, – кивал одобрительно Третий, – пяти дней удержания хватит вполне.
Пока Четвертый нервно разминал пальцы, готовясь рвать на части всех, кто постарается его затолкать в угол насильно, Первый все еще сомневался:
– Будет ли в этом поступке смысл? А вдруг, наоборот, наши действия только повредят Загребному?
– Ну давайте еще раз все тщательно обдумаем, – предложил Второй. – Чем настойчивее мы всматриваемся в происходящее, тем катастрофичней становится ситуация. Смотрите, уже сейчас наш рабовладелец может легко уничтожить всех людей, проживающих в Сапфирном. И за счет этого значительно усилиться. Только почему этого не совершает?
– Ага! – радовался Третий в озарившем его понимании. – Сияние мог бы уничтожить любого человека в Сапфирном королевстве, но! Тогда никто больше не войдет в эти мертвые земли, и все равно здесь останутся на проживании неподвластные его изумрудному огню демоны. Даже новые горы драгоценных камней отсюда просто вынесут те самые демоны-шабены, и вся недолга. Больше в центр эта паскудь людей ничем не заманит. Силы он при этом получит огромные, но недостаточные для перехода на некий высший уровень своего существования. А вот если он заберет жизни миллионов, учитывая подтягивающиеся армии империй, о! Тогда он станет всесильным!
– Именно! А пока пройдут века, да заселят Кариандену по новой, да наступит очередная пожива во время ночи смерти, то и накопленные силенки уже рассосутся в пространстве. Правильно?
Второй уставился на Первого, потому что именно от того сейчас зависело, справятся ли они с впавшим в истерику сокамерником. Тот продолжал хмуриться, но, кажется, уже принял сторону большинства. Присмотревшись к изготовившемуся к обороне коллеге, он спросил:
– Эй, Четвертый! Насколько я помню, ты сам пару тысяч раз отстаивал именно это наше нынешнее решение. Подумай, какой смысл перечить самому себе?
