«Абакан» псионика уставился хищным зрачком мне в грудь — в центр той самой нарисованной на футболке мишени. Я застыл, не в состоянии ни защищаться — со связанными за спиной руками, ни сбежать — с раненой ногой.
— Не зря я рисовал ее, да? — тихо рассмеялся Японец, указывая на мишень. — Оказывается, я еще и провидец… Чего молчишь? Давай, попроси пощады, вдруг отпущу? Или попробуй сбежать. Я тебе фору дам. А то скучно просто так стрелять.
— А может, тебе еще посрать мармеладом? — хмуро поинтересовался я.
— Ну, как хочешь… — Японец прицелился, словно в тире, его палец нарочито медленно лег на спусковой крючок…
Сухо затрещала автоматная очередь. Псионик дернулся, выпучил глаза и замертво повалился на рельсы. Из-за опоры на мост вышел… Иван Аркадьевич! С моим АКМ в руках!
— Док!!! — Я ожидал увидеть кого угодно, только не его.
— Бедуин… — Зинчук выдавил кривую улыбку и даже помахал мне автоматом в знак приветствия, а потом уставился на убитого им Японца, подошел и присел на корточки возле тела. Плечи ученого как-то подозрительно затряслись. Со стороны было непонятно, плачет он или беззвучно смеется.
Все ясно, у профессора это первый жмурик, значит, жди нервного срыва. Впервые убивать непросто, я понимаю. Но мне сейчас только его истерики для полного счастья не хватало. Нужно было срочно отвлечь ученого, а лучше напоить водкой до бесчувствия, но чего нет, того нет. Ладно, тогда следует хотя бы заставить его отойти от трупа…
— Иван Аркадьевич! — приказным тоном заговорил я. — Идите сюда! Скорее!
— А? — Он вскинул голову, и меня поразил его взгляд: бесшабашная веселость и глубочайшее удовлетворение. И ни малейших признаков истерики. Похоже, над трупом Японца он и в самом деле искренне смеялся!
Я быстро справился с удивлением — сейчас были дела поважнее.
— Иван Аркадьевич, развяжите меня скорее, и надо убираться отсюда.
— Да-да, конечно. — Зинчук принялся возиться с моими веревками. — Только далеко уходить нам нельзя, мы с Мареком условились встретиться в лесочке за насыпью.
— Вот туда и пойдем. — Я скинул с себя остатки веревок, подвигался, разгоняя кровь, растер занемевшие мускулы, затем быстро обыскал труп Японца, забрал у него нож, аптечку, «Абакан» и запасные обоймы к автомату. — Пойдемте, профессор…
— Док, — поправил он с усмешкой. — Зови меня Док, Бедуин.
С АКМ через плечо Зинчук выглядел очень… круто, что ли. Уверенные внимательные глаза, небритый подбородок, измазанное в грязи лицо, перетянутые обрывком веревки густые седые волосы. Этакий матерый бродяга, старожил АТРИ. Многодневная опасность постепенно, но неуклонно срывала с него городскую шелуху, каплю за каплей выдавливала страх, неуверенность и дутый, ханжеский морализм, раскрывая дремавшую внутреннюю силу. Конечно, он не умел толком стрелять, да и с выносливостью дела обстояли не лучшим образом, но все эти недостатки с лихвой заменял характер. Настоящий, мужской.
Я с уважением протянул ему руку:
— С боевым крещением, Док. Теперь ты настоящий бродяга.
Он покашлял смущенно, а потом спохватился и протянул мне АКМ:
— Это твой автомат.
— Теперь твой, — фыркнул я. — Из вас получился прекрасный «дуэт», так что дарю.
На самом деле я не стал брать АКМ потому, что Дока нельзя было оставлять безоружным, а «Абакан» Японца ему не подходил. «Абакан» вообще автомат сложный, с ним обращаться надо уметь. Он как норовистый скакун — слушается только опытного наездника, а такой новичок, как Док, вряд ли сумеет справиться с ним.
Пока ждали в лесочке Марека, профессор успел рассказать, как они здесь оказались:
— Мы сидели в кабаке «У тети Сони», как вдруг пришел… э… Хвощ. Ведь именно так зовут того молодого человека, который обладает удивительной способностью становиться невидимым? Я ничего не перепутал?
— Все верно, Док… Так что Хвощ? Он принес Мареку рюкзак с хабаром и деньги, да? — подсказал я.
— …А еще этот АКМ, твою рацию и КИП, бронекостюм и все остальные вещи, включая мешочек с маркерами.
— Ну Хвощ дает! — Я покрутил головой. Он оказался не только честным, но и дотошным парнем. Решил, раз у меня есть наследник, то ему причитается все мое имущество до последнего маркера.
— Марек, как все эти вещи увидел, — продолжал Док, — тут же предложил Хвощу выпить. Они заказали бутылку водки, но почти не пили, больше делали вид. Я думаю, им обоим просто нужно было поговорить, но так, чтобы остальные посетители в кабаке ничего не заподозрили. Хвощ рассказал обо всем: что тебя чистильщикам хотят сдать и даже место назвал. Марек тут же попросил Хвоща, чтобы мне дали проводника и отвели в Ванавару. Дескать, сам Марек не может, у него вдруг появилось очень важное дело.
— А почему тогда ты здесь, Док? Хвощ отказался дать проводника? — удивился я.
— Он-то согласился… Я сам отказался. У меня уже есть проводник. Это ты, Бедуин. А как говорят в АТРИ: «Проводников на маршруте не меняют».
— Первый раз слышу такую поговорку, — хмыкнул я. — А как вы с Мареком так быстро здесь-то оказались?
— На вертолете долетели. Хвощ у Будды вертолет выпросил, якобы чтобы доставить нас в Ванавару. Сам сел за штурвал и привез сюда. Выгрузил по-быстрому и дальше полетел, в Ванавару, чтобы подозрений избежать.
Похоже, у меня появился новый кореш. И не один…
— Спасибо, Док. И за то, что сюда не побоялся сунуться, и за Японца. Я твой должник.
— Это точно, — ухмыльнулся он и почти дословно процитировал мои слова: — И у тебя будет возможность расплатиться.
— И со мной тоже, — раздался голос Марека, а затем и сам напарник появился из-за деревьев. — Ты цел, Док? Все о'кей, Бедуин? Видали, как я Шмелю прямо в череп пулю засадил? И это с четырехсот метров из «Вала»! Прикиньте? Сам от себя такой меткости не ожидал. Да и от «Вала» тоже. Во мне снайпер пропадает!
— Да уж, — откликнулся я. — В тебе — снайпер, а в Доке — киллер. Ты бы видел, как он хладнокровно Японца в жмурики определил. И глазом не моргнул! Профессионал, да и только. Кстати, Док, а почему ты над трупом смеялся?
— Ты смеялся над трупом?! — вытаращился на него Марек.
— Было дело… — Зинчук смущенно потер нос. — Помните, как он в ЦИРИ меня лихо под контроль взял?
— Еще бы! Мне в тот раз тоже от этого урода досталось, — добавил молдаванин.
— Я тогда испугался его, очень, — признался Док. — Был уверен, что этого человека невозможно победить. Он может сделать с нами все, что захочет — убить, ума лишить. А мы перед ним беспомощны, как дети… — Зинчук покашлял. — Ну, вот… Я сидел на мосту за опорой, как ты, Марек, и велел…
