Потому, когда на уроке истории мистер Накамура спросил ее, кто из испанских конкистадоров завоевал Мексику, Вэл ляпнула: „Койот“. На грамматике миссис Кальтфус отпустила какую-то шутку, и у Вэл вылетело из головы спряжение „venefacio“. Магия была ее любимым предметом, но в магической лаборатории они занимались пиромантией — в основном, чтобы научиться безопасно пользоваться огненными заклятиями. И пламя Вэл выбросило зеленые искры. Девочка подула на него и произнесла заклятие контроля, но перепутала слова. Огонь разросся, принял форму большой руки, показал ей средний палец и погас.
Это доконало Вэл. Она не сдержалась и зарыдала. Все уставились на нее. Ларри Веллер двинулся к Вэл. Она замахнулась, словно хотела ударить его. Бедняжку разобрало не только горе, но и гнев.
Мистер Эскобедо отвел ее в сторонку.
— Ты заболела, Валерия? — мягко спросил он. — Ты никогда раньше не допускала ошибок в работе.
— Я… простите; — шмыгнула она носом, вытирая глаза. — Нет, я не заболела, но…
Голос изменил ей.
Поскольку учитель был человеком мудрым и душевным, то не стал ее расспрашивать.
— Думаю, что тебе нужно отдохнуть сегодня, — сказал он. — Ничего страшного. Каждый может перетрудиться. Я сообщу остальным учителям. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что завтра с тобой все будет в порядке.
— С-спасибо.
И вышла — с мокрыми щеками, но гордо поднятой головой.
Пока Вэл ехала на велосипеде домой по залитым солнцем улицам, она немного пришла в себя. Нехорошо пропускать геометрию. Они как раз проходили теоремы Пифагора — замечательная штука. Но, может, она и тут что-нибудь испортила бы. По крайней мере, она спокойно прогуляет урок полового воспитания. Этот вопрос становится ужасно нудным, когда за него берется мистер Туппер.
Нытье и ворчание еще никому пользы не принесло. Даже может навредить тем, кого она любит, — всякая там зловредная симпатика… Неизвестно. Они еще это не проходили. И эта мысль, что это возможно, привела ее в ужас.
Так, она запрется в своей комнате и успокоится. Может, перечитать о приключениях магистра Лазара? А после ужина поставить какую-нибудь музыку, чтобы поскорее заснуть? Глядишь, папа и мама вернутся, когда она проснется, и принесут груду сокровищ, за которыми отправлялись?
Ветерок колыхал головки цветов на клумбе у соседей. Они еще не увяли, и листья пока не начали опадать. Тут ее коснулось легкое дыхание зимы. Оно сулило белоснежные снега, снеговиков, снежных ангелов, игру в снежки, лыжи, санки, огонь в камине, где жарятся каштаны… И если они с Ларри отправятся в горы и он украдет один поцелуй — нужно устроить так, чтобы это казалось его собственной идеей, — то она поднимет шум, но сердиться не будет.
Еще до конца не успокоившись, но все же приободрившись, она доехала до дома. Завела велосипед в гараж, свистнула двери — та открылась — и зашла в кладовую. Ее мокасины позволяли ходить практически бесшумно.
— Эй! — позвала Вэл. Нужно объяснить дяде Уиллу, почему она дома. Хотя раскрывать, что у нее на душе, она не собиралась. Бедный дядя, ему и так плохо. Продумывая речь, она вышла из кухни в коридор.
Из зала долетел его голос:
— …и предупредите ваших агентов, чтобы не пролетали там. Заклятия известны только строителям, но магия там сильная. На данный момент я не знаю, где они прячут ключи от здания и корабля. Предположительно, они находятся у двух разных людей и они держат их…
Выл вошла в комнату. Уилл сидел за телефоном. На экране виднелось лицо Альгера Снипа.
— Ах! — вырвалось у Вэл.
Уилл резко обернулся. В его застывшем лице не было ни кровинки. Он дернулся было, чтобы прикрыть экран рукой.
— Закрываем вопрос, — быстро сказал он.
— Мы рассчитываем… — начал Снип.
— Простите, — перебил его Уилл. — У меня проблемы. Личного характера. Мы поговорим позже. — Он отключился и снова повернулся к Вэл.
Мир пошатнулся и рухнул.
— Что это значит? — закричала она.
— Почему ты так рано вернулась? — каменным голосом спросил он.
— Мне стало плохо… Меня отпустили… Но дядя Уилл…
— Да, не повезло, — сказал он в пространство. — Ты заболела?
— Нет, я просто боялась и волновалась… Ты с ним?
— Ясно. — Он некоторое время молча размышлял. Потом его лицо смягчилось, но так и не стало прежним — веселым, надежным и любящим.
Он поднялся, подошел, но остановился в ярде от нее, словно не желая нависать.
— Я не хотел рассказывать это ни тебе, ни Бену с Криссой, — глухо молвил дядя. — Зачем добавлять новые страхи к тем, что уже мучают вас? Когда вернутся ваши родители, они со всем разберутся. — Он вздохнул. — Что ж, ты уже услышала достаточно. Буду честен. Но пообещай, что ничего не расскажешь брату и сестре.
Выбора не оставалось.
— Обещаю, — сказала Вэл.
— Хорошо, — Уилл выдавил улыбку. А когда-то он говорил что-то типа „Отлично, солдат!“ и хлопал ее по плечу. — Звонили из налоговой инспекции. Инквизитор желал поговорить с твоими родителями. Когда я сказал, что они уехали из города, а куда — не знаю, он, естественно, исполнился подозрений. Их контора наложила арест на имущество операции „Луна“. И завтра они заберут корабль.
— И не могут подождать пару дней? — ужаснулась Вэл.
— Вероятно, нет. Так потребовало их начальство.
— Но откуда они узнали?
— Твои родители и их помощники не очень-то тщательно хранили тайну, пожал плечами Уилл. — Инквизиция могла сопоставить известную ей информацию и догадаться обо всем. Или попросту запросить ФБР. Не забывай, что я до сих пор у них под подозрением. В любом случае изничтожить такую маленькую группу, как наша, много легче, чем, например, „Норны“.
— Но вреда от этого даже больше! И почему ты взялся им помогать?
— А что было делать? Врать? Да, я пытался их остановить. Сказал, что не имею понятия, как работает корабль, но пробный полет показал, что он очень… гм, многообещающий. Так что лучше играть в открытую. Представь себе, что какой-то агент попытается взлететь на нашей метле и не справится с ней, может, даже убьется. Разве это поправит дело? Тем более что Снип — не демон, а простой государственный служащий. У него самого семья и дети, и он делает свое дело, как его понимает. Не будем такими злыми, Валерия.
— И предателями тоже!
Она развернулась и сбежала к себе.
Что было дальше, я могу только воображать — я мужчина, а не юная девушка. И бурная юность моя давно миновала. Без сомнения, Вэл долго рыдала у себя на кровати. Наверное, Свартальф муякал и терся у нее под дверью, пока она его не впустила. Он тоже залез на постель и терся о девочку своей большой черной головой, пока она не свернулась калачиком вокруг кота. Возможно, он даже прилизал ее встрепанные волосы. Нет, сентиментальным он никогда не был. Котам это вообще не свойственно. Но время успело обкатать этого старого сурового паразита.
