бедро, надёжно защищённые «скелетом». Рука «утонула» в глубоких расколах по самое плечо, чему удивился и покоритель.
Забыв о раздумьях, Вэнтэр использовал притяжение; он повысил скорость собственного падения, применив «Киобаку» на земле. Разогнавшись подобно капитану, мальчишка, в который раз создал вокруг кулака алую сферу, не прогоревшую и секунду перед скоростным ударом по Киру. Эта атака не имела равных по жестокости; более агрессивных выпадов, император ещё не совершал.
Понимая опасность звукового кулака, капитан снова решил пожертвовать частью брони. Он подставил под удар левое предплечье, за миг до попадания в цель. Мгновенно каждая дуга костюма разлетелась в дребезги, раскрошив защиту до самого плеча. Лишь на кисти осталась чёрная перчатка. Довольно странным показалось то, что удар такой силы, оставил под собой совсем не много трещин, да и ожидаемый кратер после столкновения, вовсе не походил на кратер.
Но какое уж дело было владыке до последствий, он слишком увлёкся кончиной оппонента, чтобы смотреть по сторонам. Не придумав ничего лучше, император отвёл ногу назад, и как следует замахнувшись, пнул капитана по открытому животу, о котором Кир успел позабыть. Удар прочного стального сапога болевым фоном разбрёлся по всему телу красноволосого паренька, сковав даже сердце, бившееся из последних сил. Киру ничего не осталось, кроме как одарить внешнюю стену очередной вмятиной, в этот раз у самого основания. Боль, что терзала первого и спереди и сзади отчётливо виднелась: лицо Кира, его движения, едва слышные мучительные стоны, всё это выдавало адские муки.
– Вот так выглядит твой конец! Так выглядит конец Евразии! – выпалил Вэнтэр, гневно крича Киру. Скинув с головы почти полностью разбитый шлем, первый показал уставшее, подбитое лицо.
– Убив тебя, я бы прекратил войну. Но убив меня, ты ничего не добьёшься. Не путай войну за жизнь, и за императора! – не думая признавать проигрыш, сердито ответил Кир.
– Твоя смерть ни к чему. Я ведь сказал той девчушке: эта война уничтожит людей, и саму Евразию – НА КОРНЮ!
Кира насторожила подобная речь; он забоялся неприятных сюрпризов, которыми кишела Империя.
Прикоснувшись указательным пальцем к шлему, юный тиран установил аудио-связь.
– Авиационный штаб! Я приказываю обратить в исполнение «Багровый закат»! – слишком высокомерным тоном распорядился владыка.
– Что ещё за закат? Что ты удумал?!
– Время стычек меж войсками – позади. Я сделал всё желаемое: заполучил Гегара, растоптал вашу армию, наверняка обезглавил Евразию и вскоре получу всё, что сумею унести. Твой дом мне больше не нужен, и дабы он, наконец, растворился в руинах проигрыша, – подняв на уровень плеч руки, затих владыка, – я отправил в путь пять атомных боеголовок, – растянув надменную улыбку, поведал мальчишка.
Честность этих слов подтвердили показавшиеся под серым небом истребители; они взлетели ровным косяком, охватывая меж собой целый континент. На полной скорости пять авианосцев помчались в родной дом капитана; в дом миллионов пока ещё живых людей.
– Настало время, моей победы!!! – поддерживая злорадную улыбку, надменно заявил мальчишка…
25 эпизод. Посланник короля
Люди стараются быть предусмотрительными; они считают, что заранее расставив защитные фигуры, смогут оставаться в безопасности. Надежда и вера, подводят чаще и больней всего; кому известно, чем бы всё закончилось, если бы телохранителем королевы стал кто-то другой… кто-то, готовый отдать за неё жизнь. Теперь, другого исхода не узнать.
А тот, кто жизнь отдать не вознамерился, стоял у разбитого входа в Белый дворец. Джой, вжавшись спиной в стену, тяжело дышал. Его широко раскрытые глаза, поникши смотрели в никуда; пред его взором, помимо надоедливого дождя, будто всплывали красочные картинки, очень важные фрагменты вероятно из прошлого паренька. Он бы с радостью продолжил убегать, присел на землю, остановил дрожь в коленях, да хоть бы упал и лишился сознания, но не мог. Его разум захватило что-то непонятное, что-то известное лишь ему.
Пробраться сквозь все лабиринтные ходы, было довольно утомительной задачей, даже для ног четвёртого по силе капитана. Колени Джоя сами заставили его присесть, спиной тщательно стерев пыль со стены. Рухнув на порог, изнурённый капитан обхватил лицо руками, не позволяя глазам пропускать слёзы. Только сейчас он ощутил, как сильно подвёл королевскую семью. Только сейчас он понял, насколько низок был, его поступок. Сорвавшись с места он, едва не упав на повороте за дверь, ринулся обратно в убежище. Даже Джою трудно было понять, что и зачем он делал последние полчаса, но, не смотря ни на что – он продолжал.
Домчавшись до жилого ответвления среди уймы коридоров, он поскользнулся на луже у самой двери в палату королевы и, дабы вовремя остановиться, зацепился рукой за косяк. Джой заглянул внутрь, наконец лишившись страха узреть правду. И то, что он увидел в этой самой палате, заставило его с каменным лицом отступить назад. Джой впервые побледнел, увидев кого-то убитого. Сожалевший взгляд, сжатые брови, движения головы, молившие «нет-нет-нет», и степенные шаги назад. Это всё, на что хватило четвёртого по силе в «Реокрацу».
Прервать его безысходные жесты сумели тихие постукивания, слышные у кроватки Милены. Капитан со всех ног кинулся к колыбели, в которой увидел живого, невредимого ребёнка. На ней не было ни одной раны, она даже не испачкалась кровью. Но узнать её, получилось с трудом. Ещё совсем редкие, короткие волосы младенца побелели; их цвет был чист, словно утренние облака; даже снег бывает менее белым, чем завитушки Милены. И глаза, совсем недавно мутно-зелёные, теперь стали предельно отчётливыми, а цвет их – светло-фиолетовым. Джой не поверил собственному зрению, увидев в кроватке такое дитя. Если раньше Милена часто улыбалась и хихикала, теперь её совсем маленькие уста были прямы, как горизонт.
Капитан будто побоялся коснуться её. То ли его гложил стыд, то ли он боялся быть обвинённым в убийствах, но убедившись в целости малютки, родилось решение снова уйти. Пусть случившихся трагедий не изменить, четвёртый радовался, что хотя бы Милена осталась цела. В этот раз, мирно и размеренно, он покинул палату королевы со спокойной душой.
Удивление можно называть по-разному: шоком, изумлением, окаменением, и вызвать его можно длинным рядом причин; нежданной новостью, поступком кого-либо или каким-нибудь свершением. В случае сильнейшего капитана «Реокрацу», каждая причина слилась в одно бледное оцепенение. Император растоптал надежду Кира вернуться домой, ведь если смерть владыки испугает его солдат, запущенным атомным бомбам – будет всё равно.
– Нет… ты не можешь… это безумие! – шевеля заплетавшимся языком в такт шагам назад, мрачно выдавил капитан, не способный прикрыть разинутый рот. – Ты, ты ведь не только Евразию уничтожишь, но и своих подчинённых! Одумайся! Там по-прежнему твой заместитель, твои бароны, твоя армия!
– Плевать! К чёрту армию, к чёрту баронов, пускай спасаются как могут! Они лучшие в своих державах, что- Нибудь придумают! – утратив беззаботный оскал, выкинул Вэнтэр.
– А твой заместитель? Или и его к чёрту? Доверил эту роль лишь бы кому? Сомневаюсь, чёрт тебя дери!
Надменность покорителя исчезла без следа. Пусть капитан
